Сергей Соболев - Вживленный «Чип контроля» [Марш-бросок]

Они допили «Белый аист», потом опустошили бутылку «Столичной» емкостью ноль семь литра, которую уже Федорцов достал из собственной заначки… Когда они вымелись из здания управления, оба выглядели трезвыми – точнее, им так казалось – как стеклышко. Но потом они заглянули еще в какой-то бар по дороге – Федорцов проживает в четверти часа ходьбы от места работы и потому, учитывая пробки, на личной тачке на работу приезжает лишь изредка – и там основательно добавили. Валера помнил, что он проводил начальника до подъезда, а вот как добирался до общежития, в котором он нынче вынужден обретаться… вот это уже он помнил смутно.

Утром Швец едва не проспал на работу.

Каким-то чудом он все же поспел к самому началу оперативной летучки, причем просочился в кабинет начальника последним. Здесь присутствовала лишь половина штатной численности ОРО – остальные были кто в отпуске, кто отправлен «на усиление». И каждый тут же получил от подполковника Федорцова нагоняй: в краткой, энергичной и максимально доступной пониманию форме.

Кроме Валеры, которому начальник на совещании не сказал ни полслова (как полагал тогда сам Валера, из-за той моральной поддержки, которая вчера им была оказана шефу)…

Но уже вскоре выяснилось, что он слишком рано обрадовался.

– Идите и работайте!! – Начальник показал сотрудникам на дверь. – А вас, Швец, я попрошу задержаться.

Лицо подполковника было изжелта-бледным. Возможно, это последствие вчерашнего. Но не исключено, что вчерашний вечер для Федорцова завершился семейной разборкой: уж больно хмурым выглядел в это утро начальник.

Когда они остались вдвоем, Федорцов достал из шкафчика частично недопитый «баллон». Приложившись к горлышку, он стал шумно глотать минералку из бутыли. Валера предположил, что шеф предложит и ему угоститься водичкой – сам он уже успел выдуть литр минералки, но пока длилась оперативная летучка, губы опять пересохли, – но этого не произошло Напившись вволю, Федорцов вернул емкость с остатками воды в шкафчик, после чего метнул сердитый взгляд на подчиненного.

– Вот что, Швец… плохо работаешь!

Швец удивленно приподнял брови.

– На тебе висит с десяток розыскных дел…

Валера подумал было, что Федорцов потребует поскорее отдать должок, но шефа, как выяснилось, беспокоило совсем другое.

– Больше, – честно признался Швец. – Гораздо больше… почти два десятка.

– Даже так?! – сердито сказал начальник. – И ни по одному из них я не вижу конкретного результата!

Швец мог бы многое сказать в свое оправдание. О том, что его, как и других оперов, через сутки, а то и каждый день гоняют то на дежурства, то на усиление, то прикрепляют к участковым и сотрудникам паспортно-визовых отделов (власти продолжают чистить Москву и ближнее Подмосковье от нелегалов, и на осуществление этой задачи брошены огромные силы всех подразделений милиции)… Когда тут, спрашивается, вести оперативно-розыскную работу? Да, дел скопилось до фига, одной бумажной писанины предстоит дня на два, на три. Но разве это его собственная вина?

Ничего этого, естественно, Швец вслух не сказал (начальник знает ситуацию не хуже его).

– А ты ведь опытный опер, Швец!

Валера скромно пожал плечами.

– Ну так давай, действуй! – чуть помягчев лицом, сказал начальник. – Учти, «палочки» в нашей системе пока еще никто не отменял.

Получив втык от шефа, Швец вернулся в кабинет, который к этому времени уже опустел.

К случившемуся он отнесся спокойно, поскольку всегда старался руководствоваться мудростью, которую слегка перефразировал: «Хуле и хвале я внемлю равнодушно…» Но это не означает, что он может сейчас сидеть сложа руки или, к примеру, поправлять здоровье пивком (кстати, это неплохая мысль). Нужно что-то делать… Требуется срочно совершить трудовой подвиг, чтобы отмазаться самому и внести весомый вклад в общий котел родного отдела.

Валера, допив остатки минералки из пластикового «баллона», который он принес с собой, принялся рыться в своих записях, отыскивая нужные ему номера телефонов. По ходу этих занятий он наткнулся на два листа писчей бумаги, сложенной в четвертушку.

«Блин!.. – выругался он про себя. – Совсем как-то вылетело из головы… Больше недели уже прошло, а я обещался позвонить денька через три… Дело, конечно, пустое, зряшное, не фиг даже время тратить, но нужно все же звякнуть этой… Маше Даниловой».

М-да, как-то неловко вышло. Что подумает о нем Полухин, который по-приятельски попросил помочь? Хотя Слава и сам хорош: неужели не просек, что его знакомая или подруга молодости бурной попросту дурью мается?!