Б. Седов - Бандит по особым поручениям

На то, чтобы привыкнуть к Америке, Мартынову понадобился год. Чтобы снова стать своим среди чужих в России, ушла всего неделя.

Малыш оторвался от коляски, что ничуть не встревожило маму, не прекращающую разговор и, отчаянно косолапя, направился к мангалу. Вот он подошел и встал, рассматривая покрытые сединой угли, сунул палец в рот и нахмурил брови…

С грохотом роняя стул, Мартынов вскочил и, задев ногами еще несколько столиков, бросился к мангалу.

Секунда… Только бы успеть…

Почти падая, он перехватил руку малыша в нескольких сантиметрах от покрасневшего днища дешевого жестяного корыта. Не удержавшись, все-таки упал на одно колено и, схватив годовалого малыша за плечо, оттащил в сторону.

– Что ты делаешь?! – завизжала мама на Мартынова, видя, как пронзительно закричал ребенок. – Ты что делаешь?!

Ему было сложно понять, к кому относится этот вопль, поэтому, быстро поднявшись, он повернул ребенка к маме и, подтолкнув его ладонями в спину, направил к ней.

Майор со стаканом пива в руке наблюдал за этой сценой и молчал. Ему хотелось рявкнуть на женщину, чтобы та заткнулась, если уж не способна поблагодарить, но не мог этого сделать, потому что сам находился в ступоре. И даже не глядел на американца, когда тот, отряхиваясь, снова усаживался за столик. Рома ждал каких-то слов, но так их и не услышал. Мартынов снова занялся пивом и снова молчал. Вряд ли он, Метлицкий, волнуется из-за результатов экспертизы сейчас больше, чем этот бывший зек, однако нельзя не признать, что он неспроста не обратил внимания на ребенка, едва не попавшего в беду. За него это сделал другой.

Американец заговорил лишь через полчаса. Бросив взгляд на золотые «Картье», он ткнул донцем пустого стакана в пластиковую столешницу и сказал:

– Пора.

Лоб американца покрылся испариной задолго до того, как он до конца дочитал сообщение, переданное электронной почтой.

Не отрывая взгляд от экрана, вынул из кармана платок и прижал ко лбу.

Прочел текст еще раз. Закурил. Черт возьми, может быть, он что-то неправильно перевел? Но Мартынов уже давно не переводит с английского, а читает! И разговаривает, и пишет, и даже матерится!

Нужно подождать пару минут. Текст написанного у французов перед глазами. Сейчас они вчитаются, поймут и ответят: «Sorry», а спустя пяток минут на экране появится то, что Мартынову покажется более приемлемым.

Но текст висел и никуда не исчезал. Как вывеска на ларьке начала восьмидесятых: «Пива нет». И Андрей понял, что ошибки нет. Он даже улыбнулся. Улыбнулся так, как он делал это всегда, понимая глупость свою или видя глупость других. Ошиблись… Ну да. Французские парни немного «зашились» с начала рабочего дня и совершили ошибку в десяток «лимонов» американских баксов. С кем не бывает?

– Что там? – выдавил Метлицкий, который минуту назад дал себе слово молчать до тех пор, пока не заговорит американец.

Андрей оторвался от экрана и, глядя в окно, прикусил губу. Да, он оказался совершенно не готов к этому. Поэтому сейчас нужно обдумать то, что следовало домыслить еще до поездки в банк. Это все зоопарк и эти сумасшедшие ночи… Быстро развести в стороны интересы людей так, чтобы уже через пять минут они не пересеклись в том месте, где находится он сам, в смысле – Мартынов!

– Я могу тебе одно сказать, Рома, – Андрей развернул кресло в сторону Метлицкого. – Моя встреча с Гулько завтра уже не состоится.

Лицо майора сначала потемнело, а спустя мгновение побелело. «А у этого парня тоже нелады с давлением, – отметил Мартынов. – Вряд ли он не понял, что я сейчас имел в виду».

– Что ты… имеешь в виду? – Нет, Метлицкому было мало своих догадок. Ему нужно было их подтверждение.

– Я имею в виду то, что имею, – взгляд американца впился в переносицу российского милиционера, чья заработная плата в месяц составляла двести пятьдесят долларов. – А имею я результаты дактилоскопической экспертизы французской лаборатории. Тест «А» показал, что ты – Артур Викторович Мальков, чтоб тебя, мент… а не Роман Алексеевич Метлицкий!

Рома хотел сглотнуть слюну, но ее во рту не оказалось. Сделав судорожное движение, он проглотил сухой комок.

– Что ты… сказал?

– Ты что, глухой? – миролюбиво произнес Мартынов. – Ты – не Метлицкий. Твоя настоящая фамилия – Мальков. Можешь быть уверен в этом или сомневаться – это уже на твое усмотрение, пока не будут получены результаты экспертизы теста «Б». Мне сдается, парень, ты вытянул счастливый билет…