Б. Седов - Бандит по особым поручениям

– Спасибо.

И снова прижал платок ко лбу.

– Это круто, – согласился «убоповец». – Любой другой на твоем месте залпом осушил бы сейчас весь флакон. С нервишками, дядя, у тебя все в порядке.

Вернувшись за стол, пододвинул к Мартынову паспорт, портмоне, мобильный телефон, ключи от машины и остальную мелочь.

– Кажется, на этом мы и распрощаемся. Совет на будущее – ужинай в гостинице. После твоего отъезда тут многое изменилось.

Мартынов убрал платок от лица. Скорое прощание с Метлицким не входило в его планы. Исчезал повод для продолжения знакомства. Причина была налицо, а повод исчезал.

– Что-то я не понял… Ты не будешь меня допрашивать? В кабаке остались лежать девять человек, и ты отпускаешь человека, который своими глазами видел процесс превращения их в трупы?

– Это я что-то не понял, – проговорил Метлицкий. – С каких пор блатные стали записываться в свидетели? Ты что, думаешь, что я поверил хотя бы одному твоему слову? Тех, кто украшен такими тагу, не исправляет даже Америка. Или ты думаешь, что убедил меня в том, что в «Садко» тебя завел запах жареного мяса? Мне мороки с тобой будет, американец, выше крыши! А зачем она мне, морока? Консула искать, чтобы он присутствовал в тот момент, когда я буду правду из тебя вынимать? Вот уж кто мне при этом совершенно не нужен, так это американский консул. Свободен. И не забудь сигареты. Ты прав, Мартынов, они лучше.

И, как показалось Андрею Петровичу, милиционер совсем о нем забыл.

– Иди, иди.

«Ладно, – решил Мартынов. – Уйду. Не хватало еще лишние подозрения в парня всаживать. Главное, оба найдены…»

У дверей его остановил голос Метлицкого:

– Андрей Петрович, в каком году Петра Первого народовольцы бомбой убили?

Что?.. Ах, да, понятно. У воспитанников этого новосибирского детского дома педагоги вырабатывали одни и те же привычки, но, выводя за порог заведения, забывали указывать точное направление движения. Наверное, поэтому они часто занимают во взрослой жизни диаметрально противоположные позиции. А что делать, когда выбор приходится делать без подсказок?..

– В одна тысяча девятьсот восемнадцатом. Но не народовольцы, а большевики. И не бомбой, а расстреляли. И не Павла Первого, а Николая Второго.

– Удачи тебе, Мартынов… – Метлицкий подавил улыбку, или Мартынову это просто показалось? – …в поисках могилы матери. Тема такая, что даже как-то не хочется сомневаться в истинности твоих слов.

Мартынов вышел, уже с порога обдумывая повод, который не должен вызвать у Метлицкого удивления, когда он завтра снова увидит русского американца.

Едва за ним захлопнулась дверь, Роман Алексеевич поднял трубку.

– Верочка? Здравствуй, дорогая. У меня к тебе просьба, которую ты наверняка оценишь в коробку конфет… Две коробки?.. Согласен, ты всегда права! Две. Запиши данные на одного человека. К утру я хочу знать о нем все. Уже пишешь?.. Алексей Геннадьевич Родищев… Что? Нет, не «Путешествие из Петербурга»… Родищев, а не Радищев. После «Р» идет «о». Записала? В восемь или в девять? Хорошо, в десять.

Положив трубку на рычаги, Метлицкий перестал улыбаться.

– Черт!.. Как у них аллергии от шоколада не случается?! Это же коростой покрыться можно…

Покосившись на оставленную пачку сигарет, он смахнул ее в стол и достал свой «Кент». Дождавшись, когда из легких выйдет последняя молекула дыма, снова потянулся к телефону.

– Шашков? Ну-ка, веди сюда этого Родищева.

– А с Гульковым со товарищи что делать?

– Шашков, ты кто?

– Помощник дежурного.

– В связи с этим возникает вопрос: что ты можешь с ними сделать? Карауль как следует, чтобы они с тобой чего не сделали. Три часа у меня по-любому есть…

Покинув зловещее здание, в котором ему, вопреки ожиданиям, ничего плохого не сделали, Мартынов перешел дорогу и подошел к своей машине. Быстро сел в нее, отогнал в первый же попавшийся темный двор, заглушил, вышел и открыл багажник.

Вынул из него маленький прибор высокочастотного излучения, скинул истоптанный спецами льняной пиджак и стал обходить машину, держа прибор на расстоянии одного сантиметра от поверхности металла. То же самое он проделал с днищем, салоном и багажником, в который и уложил прибор на прежнее место.

Знает он эти шутки. Двадцать минут посидел в «крытке», а за это время в твою машину столько «закладок» насуют, что потом сами не разберутся, кому какая принадлежит. Если таковые имелись, то теперь все «прожжены» насквозь. Маленькая русская «машинка», купленная тут же, в Новосибирске. Хозяева этой конторы, где он приобретал «подавитель», в Америке в течение одного года стали бы миллионерами. Мартынов попробовал на своем диктофоне – включил запись посреди уже имеющейся записи разговора с Коломийцем и подключил «подавитель». В итоге не только не записалась новая речь, но исчезла и записанная ранее.