Борис Седов: Наследница

Справиться удалось. И опять помогла сковородка.

Вообще-то они только мешали — топорик и сковородка. Но не выбрасывать же их просто так, не попытавшись извлечь из этого пользы. И Тамара метнула топорик в противника. Получилось не очень — как-никак швыряла левой рукой. Мужик без труда уклонился. И угодил точно под брошенную со всех сил сковородку.

Которая не оставила ему ни единого шанса!

Которая его просто смела!

Которая оглушила, угодив прямо в лицо!

Мужик замер на месте, заботясь только о том, чтобы очухаться от нокдауна и не шмякнуться на пол. В таком состоянии его бы убила и кошка. Тамара крутанулась вокруг оси и провела свой любимый маваши-гири, залепив пяткой противнику точно по уху. Об этом парне теперь можно было какое-то время не беспокоиться. Но оставался, как минимум, еще один — тот, которого успела краем глаза увидеть в глубине коридора. Тамара подняла взгляд и процедила ругательство. Тот, четвертый, стоял метрах в пяти от нее и спокойно, как в тире, из пистолета с глушителем целился ей в ноги. В том, что он выстрелит без особых раздумий, можно было не сомневаться. В том, что выстрелит уже через мгновение — тоже. Она сделала единственное, что еще была в состоянии сделать, — снова подпрыгнула. Так высоко, как смогла. И, находясь в прыжке, расслышала, как негромко чихнул глушитель. Избежать первой пули удалось только чудом. Но ведь за первой последует вторая, за второй — третья. От всех не уклонишься. А становиться хромой инвалидкой ой как не хотелось!

— Не стреляй, я сдаюсь! — пронзительно взвизгнула Тамара, и, приземлившись, тут же бросилась в сторону. Отпружинила от стены…

Глушитель чихнул еще раз. Или это ей показалось?

…И, наступив по пути на субтильного мужичка с отбитыми яйцами, влетела в гостиную.

— Не стреляй!!! Я сдаюсь!!!

Удивительно, но толстяк уже ухитрился немного прийти в себя. Он сидел на полу, вытянув ноги, и водил пустым взглядом вокруг себя.

— Я сдаю-у-у-усь!!!!!

На пороге комнаты нарисовался молодой парень с рожей маньяка и длинными сальными волосами. Мотнул стволом пистолета с глушителем и поганенько улыбнулся.

— Сдаешься? — прошептал он. — Я тебе почти верю, малышка. Ну, а чтобы поверил совсем… держи. — Он извлек из кармана наручники и швырнул их Тамаре. — Прикуешь левую щиколотку к правой руке. У тебя пять секунд. Потом продырявлю тебе коленную чашечку. Начинаю отсчет. Раз. Два…

Выбора не оставалось, и Тамара поспешно выполнила приказ. Левая нога оказалась надежно прикована к правой руке — теперь не посопротивляешься.

Что дальше?!!

— Ну, и что дальше? — как можно спокойнее поинтересовалась она, скосив глаза на оживающего толстяка. Особого оптимизма это не вызывало.

«А ну как решит сейчас со мной поквитаться за разбитую рожу? Возьмет, да и шмякнет по маковке кувалдочкой-кулаком? Или попросту обхватит ручищами и заломает? Как медведь?»

— Так и что дальше? — еще раз спросила она.

— Если получится, то можешь переползти в кресло. — Длинноволосый маньяк подошел к Тамаре вплотную и с интересом разглядывал ее сверху вниз. — Прыткая ты, даже не ожидал. Но ничего, сейчас прыть тебе поубавим. Чтобы вела себя поспокойнее, вмажем тебя героином. Кстати, ты не торчишь?

— Я на метадоне, — долго не размышляя, соврала Тамара и неуклюже перебралась в ближайшее кресло. — Вмажете меня героином, может быть передоз. Сдохну.

— Что ж, значит, туда тебе и дорога, — безразлично заметил длинноволосый. Похоже, не очень-то он поверил легенде про метадон. — А если не сдохнешь, прокатишься с нами до Вырицы. Кое-кому там не терпится с тобой пообщаться.

«Это уж точно, — не смогла сдержать улыбки Тамара. — И Толстой Жопе не терпится. И Магистру. Вот только пообщаться со мной им не суждено. Сколько бы герыча в меня ни вкачали, ни до какой Вырицы меня не довезут. До выхода из подъезда — пожалуйста. А дальше посмотрим, как эти самоуверенные идиоты пройдут со мной мимо телохранителей. И какого же дьявола, дура, заставила стояков остаться в машине?!»

Длинноволосый тем временем спрятал волыну за пазуху и устроился в соседнем кресле. Субтильный типчик с искалеченными гениталиями, поскуливая, переполз на диван. Толстяк, сквозь зубы цедя матерщину, поднялся с пола и отправился на кухню мыть разбитую рожу. Из прихожей появился четвертый бандит — тот, который неплохо махал ногами и за это схлопотал сковородкой по физиономии и пяткой по башне.