Б. Седов - Объект насилия

Толпа единодушно кивнула.

Гимлер махнул обрубком хвоста.

Квачков снимал.

Латынина чуть в стороне вела репортаж.

Сюжет про кинологов продолжался на НРТ уже сорок минут.

Светлана наконец удостоила курсантика взглядом. Она даже слегка улыбнулась ему. И бесстрастным тоном сообщила:

– У меня все равно нету бабок, приятель. У меня даже нет зажигалки. Может, кто-нибудь даст прикурить? – Хрупкая светловолосая девушка, очень похо жая на певицу Глюкозу, продемонстрировала обществу зажатую между длинных пальчиков сигарету.

Общество молча выразило презрение к этой нахальной особе.

А я улыбнулся.

Я был доволен.

Подстава «Гимлер и Александра Сергеевна Пушкина» получалась прикольной.

– Так я вызываю милицию! – вернулась в игру после тайм-аута «аристократка».

– Вы четвертый раз говорите, что вызываете. Я четвертый раз отвечаю вам: «Вызывайте». А воз и ныне там… Мне, наконец, кто-нибудь даст прикурить? И пойду я, – спокойно поставила Светка в известность «аристократку» и Андрюшу.

Они молчали. Они опухали!

И тогда в бой вступила тяжелая артиллерия – Пушкина лично.

– Никуда ты не пойдешь! – еще секунду назад умиравшая, встрепенулась она. – Ни-ку-да!!!

– Хм… Как же! – презрительно сморщила носик Светлана.

И Александра Сергеевна заткнулась, пораженная: столь наглых лохов она еще не встречала; таких нелепых подстав еще не было.

Александра Сергеевна-то заткнулась… Но вот общественное мнение не заткнуть! Доселе молча наблюдавшие за событиями зеваки решили, что пробил час и им включиться в действо. Похоже, своей простотой Светлана всех доняла.

Загомонили дружно:

– Да вы посмотрите, что за нахалка!

– Мда-а-а… Подросла молодежь…

– Сами таких и воспитали.

– Говорите, пожалуйста, за себя. Не за всех. Моя, например…

– Вот ведь шкура! Повезет кому-то с женой!

– И ничего ей не страшно. Уверена, что отмажут родители. И отмажут ведь!

– Какие-нибудь олигархи. Или чиновники…

– …или бандиты…

– …или депутаты.

– А! Что одни, что другие, что третьи… Не вижу различия!

– Покурить ей, видите ли, захотелось. А что женщине сорок уколов, может…

– В живот!

– Вся одёжа разорвана. Дорогая, кажись.

– И на милицию ей наплевать.

– А чего вы хотели?

– Да вызовите кто-нибудь их, наконец! Наберите 02. У кого есть телефон?

Лохи судили! Лохи рядили!

Светка, поджав губы, с трудом сдерживалась, чтобы не разоржаться.

«Аристократка», Андрюша и Александра Сергеевна Пушкина скромно помалкивали, пытаясь смириться с мыслью о том, что проиграли.

Гимлер выкусывал блоху.

Квачков снимал.

Ольга вела репортаж.

Я угорал!

– Пошла я, – еще раз повторила Светлана, но с места не двинулась. Ждала распоряжений; ждала моего звонка.

Но звонить я не стал. Обошелся без этого. Бросил вопросительный взгляд на Латынину. Большой палец вниз: «Закругляемся?»

Ольга кивнула. И начала давать эпилог:

– Ну что, дорогие мои. Похоже, вот мы и подошли к финалу этой занятной истории. Ничего интересного, думаю, больше нам не покажут. Мошенники смирились с тем, что сегодняшняя акция завершилась полнейшим провалом, развести нашу Светлану на бабло не получится. И ничего другого-то не остается им, недотепам, кроме как, поджавши хвосты, убираться отсюда, да поскорее. Пока кто-нибудь, и правда, не вызвал милицию. Впрочем, безболезненно уйти мы им не позволим. Предстоит еще процедура развенчания жуликов, торжественная и прилюдная. Благо, зрителей, по моим скромным подсчетам, набралось не менее трех десятков. Итак, приступаем!

Светлана, терпеливо дожидаясь звонка от меня, продолжала топтаться на месте.

Толпа вокруг нее тихо роптала, но до суда Линча было еще далеко.

Бригада «кинологов», несолоно хлебавши, навострилась сматывать удочки.

Квачков приготовился по моему сигналу достать из пакета скрытую камеру, чтобы продемонстрировать ее ошарашенным зевакам.

Я ядовито улыбнулся и направился к эпицентру событий, от которого меня и отделяло-то всего метров пятнадцать.

– Александра Сергеевна!

Пушкина вздрогнула и, выбитая из колеи сегодняшней неудачей, допустила промашку: вместо того, чтобы изобразить, что никакая она вовсе и не Александра Сергеевна, а я обознался, обернулась на оклик, проявила себя.