Борис Седов - Пленница

Итак, это одна из версий. Другие? Других пока нет. Зато миллионы вопросов.

Что за пробитые на руках дороги, которых у Крошки отродясь не бывало! Что за кокс! При чем здесь какой-то баян, никоим образом не вписывающийся во всю эту историю? Что такое дактилоскопия и что за дактокарта, которую заменить не получится, чтобы застраховаться по полной! Какие такие клепки не проверяют на выходе! На каком выходе!..

…Найти бы ответы хотя бы на половину этих загадок, глядишь, и развеялся бы немного туман над моим будущим. Кстати, еще одна фишка в копилку с вопросами: почему именно два месяца? Зачем так много времени требуется Василию Сергеевичу для подготовки подмены? Уж вовсе не для того, чтобы зарубцевались два маленьких шрамчика у меня на ягодице — это понятно. Значит, намеченная афера не из простых.

А чем сложнее афера, тем меньше у меня шансов остаться в живых. Кажется, это неоспоримо. Или все-таки нет?

Надеюсь, что я не права. Надо всегда рассчитывать на лучшее. Но при этом предполагать самое худшее, — вздохнула Тамара, закрыла глаза и повернулась к стене. — Ладно, довольно о грустном. Чтобы снились приятные сны, сейчас лучше подумать о чем-то хорошем. Например, как прикольно сегодня меня, обнаженную, разглядывали трое богатых придурков.

Или о том, что до часа "X", намеченного Василием Сергеевичем, остается еще два месяца, а за это время, глядишь, что-то изменится в лучшую сторону. Или хотя бы ситуация чуть-чуть прояснится. Короче, что-нибудь да произойдет! Спокойной ночи, Тамара».

О странном предложении помочь нам в соскоке с зоны, которое я получила в комнате для свиданий от некоего Казанцева Ильи Александровича, «двоюродного дяди», я поделилась, кроме Дианы, еще и с Распиской. В подробностях пересказала наш разговор и растерянно развела руками:

— Ни хрена не соображаю! Получается, что, с одной стороны, этот плешивый гондон заслал мне довольно реальную идею, к тому же заметно, что про порядки на зоне и про нас с Диной-Ди он в какой-то мере осведомлен. А с другой стороны — поболтали мы с ним десять минут и разбежались. Ничего конкретного вытянуть из этого доктора я не смогла. Как ко всему этому отнестись, просто не представляю. Как к ментовской подставе?

Старая блатарка покачала седой головой:

— Не нужны вы с Дианой легавым. Пока что-нибудь не отчебучите, не нужны, отвечаю! Ну, валтузите вы свой мешок или друг дружку, ну, находитесь в отрицалове, так что из того? Зато и никаких проблем мусорам от вас нету. Сама погляди, тебе даже позволили подогнать сюда компьютер — на какой зоне такое было?! У вас всё, вы на виду. Тронуть вас — значит, начать мутить зону. А это делают только тогда, когда намечаются какие-то кадровые перемещения у хозяйских. Но насколько я знаю, там пока всё спокойно.

— Но если это не легаши, значит, всё заварил кто-то с воли. Третьего здесь не дано… Хорошо, предположим, что с воли… Уже прошло почти три часа с того разговора, а голова до сих пор идет кругом. Самое главное, что никак не прочухаю, кому и зачем я могла там понадобиться? Не так уж много знакомых у меня было, пока не отправилась на кичу.

— На кого-нибудь думаешь? Кто конкретно мог оказаться таким деловым, что прокачал хотя бы то, что ты гужуешься тут именно с Диной? Кому достало и башлей, и нахалки, чтобы заслать сюда визитера с таким предложением?

— Думаю?.. — растерянно пожала я плечами. — Я ж повторяю, да и ты сама давно это знаешь, сколько рассказывала…

— Забудь всё, что раньше рассказывала! — вдруг резко перебила меня Расписка. — Считай, что мне ничего про тебя не известно. Начинаем с чистого листа. Итак, на кого думаешь?

— Есть несколько человек… Вернее, пятеро… — Положенка, кряхтя, наклонилась к тумбочке, извлекла оттуда тетрадку и карандаш.

— Пиши. Обо всех. Всё-всё-всё, что про них знаешь.

— Попробуешь навести рамсы ? — обрадовалась я, отлично осведомленная о весе Расписки в воровском мире. И о ее возможностях, — к примеру, в тумбочке у смотрящей совершенно открыто лежал сотовый телефон, и в любой момент она могла созвониться со своими ворами по ту сторону запретки. Об этом было отлично известно администрации, но никто никогда не сказал ей ни словечка насчет телефона.

— Вот составишь досье мне на этих деловиков, тогда звякну своим, прочитаю им всё, что ты мне там намарала. А уж они с этим выйдут на Питер. Сколько дней, говоришь, дал тебе на раздумья этот плешивый?