Б. Седов - Удача

– Пойдемте, Майкл, я познакомлю вас с папой. Хоть я теперь и распоряжаюсь тут сама, он по-прежнему любит знакомиться с новыми жильцами.

Я послушно кивнул и вышел вслед за ней из комнаты. У Молли была удивительно ровная и узкая спина…

Не понял!

Прошлым летом я сам видел, как «Одесса» превратилась в пыльную груду кирпичей, а теперь стоит себе на прежнем месте.

Возродилась, как, понимаешь, Феликс из пепла!

Приглядевшись, я увидел, что возродилась она, конечно, не волшебным способом, а трудами американких работяг. Ничего не скажешь, постарались. Все было сделано, как раньше – ну просто тютелька в тютельку.

И разношерстная публика, оживленно шарахавшаяся по Брайтону, была все той же. Постояв у входа в «Одессу» и поглазев на постылые русские вывески про колбасу и кожаные пинжаки, я подошел к дымчатой стеклянной двери и протянул руку к длинной никелированной штанге, служившей дверной ручкой.

Но дверь открылась раньше, чем я успел до нее дотронуться, и передо мной образовался здоровый лоб, который с любезной улыбкой посмотрел на меня и сказал:

– Добро пожаловать в русский ресторан «Одесса». Мы рады видеть вас и надеемся, что вам здесь понравится.

У меня отвисла челюсть, но, сделав вид, что все так и должно быть, я улыбнулся ему в ответ и шагнул через порог.

Да, блин, новая метла по-новому метет.

Вышибала – вон какой любезный, да и в холле поприличнее стало.

Я вспомнил ту потную обезьяну, которая даже не потрудилась открыть передо мной дверь, и усмехнулся. Интересно, что он за человек, этот Витек Скуратов, новый король русского Нью-Йорка?

Оглядевшись, я повернулся к вышибале и сказал:

– Видите ли…

Я помял подбородок, как бы в задумчивости, и продолжил:

– Я вообще-то сюда не ужинать пришел, хотя и слышал, что у вас приличная кухня.

Вышибала важно кивнул, подтверждая, что кухня здесь действительно что надо, и одновременно показывая, что ему известно – не все приходят сюда штевкать.

– Я слышал, что здесь были небольшие проблемы, – сказал я для поддержания разговора, – взрыв или что-то вроде того… Это правда?

– Ага, то есть – да.

Вышибала кашлянул в кулак и добавил:

– Прошлым летом арабские террористы взорвали ресторан, но русская община отстроила его заново.

– Это делает честь русским, живущим в Америке, – я одобрительно кивнул, – американцы, например, не собираются восстанавливать «близнецов». А это, между прочим, было бы хорошим жестом.

Вышибала кивнул, но я увидел, что беседа на отвлеченные темы уже начинает утомлять его, и поэтому вернулся к основной причине своего визита в возрожденную «Одессу».

– Мне сказали, – я понизил голос, – что здесь можно найти человека по имени Виктор Скуратов. Вы не могли бы помочь мне в этом вопросе?

Вышибала посмотрел на меня другими глазами.

Я прямо-таки почувствовал, как он со скоростью кассового аппарата оценивает мой костюм, золотые очки, дорогие зубы, манеры, лицо, в общем – осуществляет экспресс-фэйс-контроль.

– А по какому вопросу вам нужен Виктор Васильевич? – вежливо, но холодно поинтересовался вышибала.

– По личному, любезный, по личному, – ответил я, засунув руки в карманы брюк и покачавшись с носков на пятки, – исключительно личный интерес. Но, возможно, он станет общим для нас с уважаемым Виктором Васильевичем. Так и передайте.

Вышибала подумал секунду-другую, затем широко улыбнулся и сказал:

– Прошу вас, пройдемте в зал, присядете за столик, может быть, аппетит разыграется, а я тем временем узнаю, чем можно вам помочь.

И он, сделав рукой широкий гостеприимный жест в сторону мраморной лестницы, пошел впереди меня.

Я смотрел на его мощную спину и диву давался.

Это как же нужно было построить братков, чтобы они вели себя так… ну, прямо скажем, не побоюсь этого слова – культурно!

Интересно, интересно…

Виктор Васильевич, значит…

А фамилия у него хороша. Ничего не скажешь.

Знаменитая фамилия. Может быть, он и братву в традициях своей фамилии воспитывает? Тогда понятно, почему здешний вышибала такой вежливый да ласковый. А вот, скажем, дыба у Виктора Васильевича имеется?

Поднявшись вслед за вышибалой на второй этаж, я увидел, что зал выглядит точно так же, как и до взрыва «Одессы», да и происходит в нем все то же самое. Те же мясистые тетки, та же «Тетя Хая» в исполнении подобострастных лабухов, то же беспредельное обжиралово и та же дикая, первобытная пьянка.