Александр Золотько - Под позолотой — кровь

– Не станешь, все мне расскажешь. А я отвезу тебя в горы и спущу со скалы. Ты решил после нападения на больницу убежать и сорвался… – Симоненко осекся.

Стоп, побежал через горы и сорвался. Все, как по нотам. Очень просто скрыть следы побоев. Если бы сейчас можно было подняться в хирургию и посмотреть руки того самого несчастного убийцы. Симоненко был почти уверен, что и его руки украшены шрамами от наручников. И еще Симоненко был уверен, что именно этот… У Симоненко напряглись желваки. Именно эта падаль, с залитым кровью лицом, приняла участие в организации.

Симоненко встал, сделал несколько шагов к стене и обратно. У того, что сейчас лежит в палате, помимо оружия были тоже обнаружены доллары, новенькими стольниками. Если бы прямо сейчас сличить номера.

Подполковник снова сел на стул. Женя увидел, как изменилось лицо Симоненко, и попытался отползти.

– Это на вашей же территории сегодня пятерых гастролеров повязали?

– Я…

– Не жуй сопли, ты не мог этого не знать. Сам ведь их и брал, наверняка. Так или нет?

– Нет, – сказал быстро Женя и закричал от боли.

– Нет?

– Я, я их брал, – Женю подстегнула не столько боль, сколько мысль о том, что вот этого скрыть как раз и не удастся. На набережной слишком много было народу. Стуканут.

– Потом в пещеру повез?

– Да.

– А там что с ними делали?

– Грек, с ними Грек разговаривал. Потом приказал отпустить. Это все.

– Это действительно все, – кивнул Симоненко. Больше сдерживать накопившуюся ярость он не мог. Холодный огонь, который он сдерживал в груди целый день, вырвался наружу слепящей вспышкой. Тут, в комнате без окон, провонявшейся химикалиями и разлагающейся плотью, больше не было подполковника милиции. Даже молодой оперативник, проснувшийся, было, несколько часов назад, тоже сгорел в этой вспышке.

Все ошибки и унижения, компромиссы и сделки с самим собой полыхнули разом.

Женя понял это инстинктивно, он попытался ползти на спине, засучил ногами, попытался крикнуть, но из внезапно пересохшего горла вырвался только хрип…

…Симоненко вышел из больницы, закрыв за собой двери морга на ключ. Невероятным усилием воли, даже не воли, а последним проблеском сознания он смог удержаться и не убить Женю.

Женя сказал все. Даже больше, чем ожидал Симоненко. Король нарушил собственные правила. Свидетельница и дочь.

Странно, подумал Симоненко, если бы не ошибка, его собственная ошибка, он не смог бы всего узнать так быстро. Злость выплеснулась и осталась пустота.

Теперь у него всегда будет соблазн, подумал Симоненко. Ему и раньше доводилось время от времени выбивать показания, но этой ночью он не допрашивал, он пытал. И ему было неприятно ощущение вседозволенности, которое охватило там, среди покойников. Засасывающее, пакостное искушение.

Симоненко не стал разговаривать ни с кем из сотрудников. Он просто забрал ключ от паталого-анатомического отделения у дежурного, строго-настрого приказал никому к двери не подходить. Что дальше будет с Женей – Симоненко пока не решил. Успеет.

Сейчас Симоненко хотелось спать. Вся энергия осталась в подвале, засохла потеками крови на полу и запеклась сгустками на теле помощника Грека. Поехать домой. В кармане что-то запищало. Симоненко недоуменно опустил в карман руку. Он забыл, что сунул туда сотовый телефон Жени. Симоненко нажал на кнопку.

– Женя? Ты где там пропал? Срочно выезжай, – голос Грека прозвучал резко и напряженно. – Слышишь меня? Женя?

Симоненко оглянулся, широко размахнулся и зашвырнул телефон в заросли акации. Жизнь продолжается, и еще никто не освободил его от необходимости выбора.

Симоненко подошел к машине и уже собирался окликнуть спящего водителя, когда из предрассветных серых сумерек послышалось покашливание. Симоненко резко обернулся:

– Кто здесь?

– Доброе утро. Можно вас спросить?

– Подойди ближе, не разберу.

Симоненко присмотрелся.

– Малявка!?

– Только там, у Васи – мои деньги. Отдайте, пожалуйста. И это, скажите Игорю Ивановичу, чтобы он на меня не злился.

– Какому Игорю Ивановичу?

– Участковому нашему, Мусоргскому.

Причем здесь еще этот старший лейтенант с потными руками, подумал Симоненко.

– Ладно, Малявка, поехали в управление – поговорим.

Мусор так и не смог заснуть. Сердце не колотилось лихорадочно, оно билось медленно, но удары его швыряли тело из стороны в сторону. Мусор ходил по комнате, стараясь не смотреть на телефон.