Максим Шахов - Крутой и два баклана

Это был первый вариант, но Усач не исключал и второго. Во дворе банка все могло сложиться не так гладко. В этом случае нужно было срочно нырять за забор на помощь Воробью и смываться с деньгами на инкассаторской машине. На этот крайний случай Володька и постирал везде тряпкой свои отпечатки…

Вздрогнув, Андрей мгновенно оглянулся и едва не выматерился от неожиданности. Буквально в полуметре от него торчала огромная лохматая башка чертовой псины. На этот раз собака обогнула микроавтобус не по клумбе, а по асфальту. Андрей же настолько сосредоточился на водителе, что не услышал, как она подкралась к нему сзади.

– Пошла вон! – одними губами прошипел Андрей и снова подался к крылу «Ивеко».

Сердце буквально выпрыгивало из его груди, отдаваясь стуком в ушах, и он испугался, что не услышит приближения водителя. Шаги Петрухи Андрей расслышал довольно неплохо, но тут же снова вздрогнул от неожиданности. Во-первых, водитель почему-то притормозил и вроде как стал разворачиваться, а во-вторых, в тот же миг под стенкой вдруг включилась вентиляторная установка.

Заунывный вой раскручивающегося вентилятора мгновенно заполнил двор, на какое-то время перекрыв все остальные звуки, и Андрей едва не запаниковал. Он уже хотел выскочить из-за передка «Ивеко», когда услышал голос Петрухи.

– Слышь, Коваль, – громко проговорил тот, снова направляясь за микроавтобус. – Бутылки от вас вовек не дождешься, угости хоть сигаретой.

Взопревший Андрей мгновенно подался назад и едва не налетел на псину. От неожиданности собака вздрогнула и в испуге нырнула под микроавтобус.

– Что? – донесся сзади хриплый голос инкассатора, так и не успевшего залезть в «душегубку».

– Закурить, говорю, дай, – повторил Петруха, заворачивая за микроавтобус.

К этому времени вентилятор уже набрал обороты и перестал выть, так что происходивший за машиной разговор Андрей слышал не напрягаясь.

– Задолбал ты, Петруха! – в сердцах бросил инкассатор. – На, держи! Забирай всю пачку!

– Ух ты, «Винстон»! – обрадовался Петруха. – Давно я таких не курил! Не жалко?

– Нет. Для тебя – не жалко! – хлопнул инкассатор водителя по плечу. – Давай!

– Ага! Спаси… – начал Петруха, двигая к кабине, и вдруг хрипло вскрикнул: – Ё!.. Коваль!

Крик у водителя получился совсем негромким. Однако это был именно крик, и инкассатор с тревогой спросил:

– Что?!

На мгновение раньше Андрей повернул голову к гаражу и увидел то же, что и Петруха. Именно поэтому он не стал дожидаться ответа водителя и тотчас же рванул в обход микроавтобуса, только не слева, а справа…

– Тюльпан-1, ответьте Тюльпану-3, – проговорил в рацию Евсеев.

– Тольпан-1 на связи! – прохрипела рация.

– Любаня, это Евсеев. Мы тут Варвару ждем у банка на Третьяковской. У них электрики должны сегодня работать на ограждении забора?

– Не знаю, может, и должны. А что?

– Да аварийка у них какая-то странная, я что-то такой не припомню.

– Подожди, я сейчас перезвоню в банк Баранову.

– Ага, – кивнул Евсеев.

Баранов тоже был вохровцем, только дежурил он пожизненно в этом самом банке. Пока Любаня звонила, Евсеев держал микрофон в руке на колене и думал, какая все-таки гадость эта «Нерчинская № 3». Пантюхин думал о своем – о Нюрке Сорокиной. Именно поэтому крик Любани, донесшийся из рации, застал их врасплох, и оба невольно вздрогнули.

– Тюльпан-3, Тюльпан-3, немедленно ответьте!

– Слушаю! – быстро произнес в микрофон Евсеев.

– Никаких работ на ограждении банка никто не проводит! Что наблюдаете?

– Монтера какого-то… Ходит туда-сюда.

– До выяснения проведите его задержание! Баранов сейчас посмотрит во дворе. Как поняли?

– Вас понял! – выдохнул Евсеев.

Какое-то время они с Пантюхиным смотрели на угол банка. Работяга в спецовке как ни в чем не бывало возился возле стремянки.

– Подъезжать? – спросил Пантюхин.

– Подожди! – оглянулся Евсеев. – Давай оденемся, мало ли что?

Косясь на угол банка, он выскочил из машины и распахнул заднюю дверцу. Каски у них пожизненно лежали под задним стеклом. По случаю же дневного дежурства – тоже сзади, только на сиденье в углу валялись и бронежилеты.

– Держи! – быстро сказал Евсеев, нагибаясь в салон и передавая Пантюхину «броник».

– Ага, – повернулся сержант и вдруг растерянно проговорил: – А куда это он?

– Что?! – оглянулся Евсеев и больно стукнулся головой.

Рабочий в спецовке как раз забрался на стремянку и перелез через забор. Все это он проделал неторопливо, даже с какой-то ленцой, так что у старшины вдруг закралось сомнение: