Александр Ольбик - Схватка

Бронислав ринулся вперед и увидел то, что меньше всего хотел увидеть. Димка, этот непотопляемый Демьян, сидел на роскошном, усыпанном осколками стекла, диване и весь его вид не внушал оптимизма. Его лицо до неузнаваемости покрылось пепельным налетом, под глазами собрались глубокие морщины, рот судорожно пытался сложить слова.

Бронислав подошел к Димке и взял его за руку.

— Что ж такое, брат, куда он тебя звезданул?

— И мой трамвай, кажется, ушел, — губы близнеца едва справлялись с речью.

— Кто это был?

— Тот придурок, который бегал по двору с пулеметом…Он сказал, что эта порция свинца мне за его хозяина…Арефьева… Видимо, не за того принял…Помоги встать, — парень попытался подняться, но ноги не слушались, подкашивались. — Ничего не исправишь, он мне засадил в кишки, — Димка отвернулся и стал рукой зажимать кровавое пятно, разлившееся по куртке ниже подвздошной выемки.

Бронислав обхватил брата за плечи и приподнял. Взяв за руку, борцовским приемом поднял Димку себе на спину. Направился на выход. Пистолет, который он засунул себе за пояс, холодил тело и мешал идти — в любой момент мог выскользнуть.

Димка застонал. Из раны сочилась кровь, она сбегала по штанине на землю. Брониславу казалось, что вот сейчас раздастся еще один выстрел и они оба останутся лежать на взбитом сапогами декабрьском снегу…

Он положил брата в «шевроле» и укрыл брезентом. Выехав на дорогу. Он повернул налево и мимо чадящих остовов машин направился в сторону противоположную той, откуда они прибыли на Мертвое поле.

Иногда он слышал, как стонет Димка, а однажды, когда колеса попали в рытвину, он вскрикнул и матерно выругался. Попросил водки и Бронислав протянул ему бутылку, которую они не допили.

— Все не пей, может усилиться кровотечение, — предостерег Бронислав.

— Брат, куда ты меня везешь? Мне очень холодно…

— Я тебя оттараню в Склиф, заплачу бабки и тебя, как миленького, хорошенько заштопают…

— Нет, — в голосе раненого послышалась нотки жесткой повелительности. — Только не туда, там меня…в морг…

Дорога шла на взгорок, въехав на который, Бронислав увидел редкие далекие огни. Видимо, это было шоссе с передвигающимися по нему машинами, а справа — сплошной темный массив леса. Туда он и завернул.

Замелькали вдоль дороги опорные столбики, в свете фар появился большой дорожный указатель с двумя стрелками. Одна из них указывала на Рублево, вторая — направо, в Архангельское. Проехав еще метров восемьсот, он свернул на проселочную дорогу и въехал в лесопарковую зону.

Дорога была хорошо утрамбована, словно ее только что прочистил грейдер, в некоторых местах виднелись песчаные присыпки. Впереди он увидел еще одну дорогу, не очень широкую, уводящую в сумерки леса. Проехав по ней метров двести, Бронислав остановился и, взяв из сумки санпакет, полез в кузов. Димку бил озноб, от потери крови у него, видимо, снизилось кровяное давление и пульс едва прощупывался. Он зажег фонарь и стал перекисью водорода обрабатывать рану, вокруг которой синел набухший рубец. Из затянувшегося отверстия то и дело появлялись и тут же гасли кровавые пузыри.

Чтобы отвлечь брата от боли, сказал:

— Демьян, крепись, сейчас поедем, — он стал раненого шлепать по щекам, зная, что потеря сознания на морозе может кончится смертью. — Дима, потерпи, я сейчас разотру тебя спиртом. — Он зубами сорвал с бутылки пробку и, расстегнув под курткой рубашку, начал растирать холодеющее тело. Было ощущение, что рука соприкасается с неживой плотью.

— Когда, ты братишка, успел снять бронежилет? — спросил Бронислав, прекрасно понимая неуместность вопроса.

Близнец не ответил, лишь мучительно застонал.

— Крепись, сейчас я тебе сделаю обезболивающий укол, — Бронислав так же зубами надломил ампулу морфия и взял из санпакета одноразовый шприц. Почти на ощупь набрав наркотика, он нащупал тугую мышцу предплечья брата и сквозь куртку воткнул иголку. Димка издал глубокий вздох, словно из груди у него вышел загораживающий дыхание спазм. — Сейчас тебе будет хорошо, — Бронислав из лежащей рядом бутылки спирта отпил порядочный глоток.

Через мгновение ему стало лучше. «Не все так плохо, как мне кажется, но, боюсь, он до утра не дотянет…» — Бронислав снял с себя куртку и накрыл брата, сверху накинул брезент. Он уже собрался перебираться в кабину, когда услышал какие-то странные звуки. Как будто кто-то рядом тяжело дышал. Хрустнула ветка, вздрогнула земля и он понял, что они с братом в этом лесу не одни. Он глянул вперед и увидел на лобовом стекле собачьи лапы и морду овчарки, с красного языка которой стекала прозрачная струйка слюны. Раздался треск, стекло покрылось паутиной трещин — кто-то бил по нему прикладом. Кабину озарил нестерпимо яркий свет.