Татьяна Рубцова - Поиски пропавшего без вести

— И менты!

— Не визжи.

— Да ты кому косяк упорол!

— Заткнись, трус, не то я сваливаю, и сам хлебай все.

— Да, сваливаешь? А жена-то твоя…

Андрей в мгновение ока оказался около него и сжал руками горло.

— Ты знаешь, да, что я могу тебя кончить? Знаешь? — Андрей почти заорал. — Прямо здесь и сейчас!

Кирдин в ужасе заметался глазами по помещению. Но они были одни, охрана находилась далеко, да и будет ли охрана, набранная Андреем, за своего хозяина.

— Еще даже вспомнишь о моей семье и все, ты — жмур! — Андрей сжимал горло, скрытое жиром, до тех пор, пока рот у Кирдина не открылся, а глаза не стали вылезать из орбит. Тогда он отпустил его, и тот обмяк, раскинул руки. Удушье продолжало сжимать его горло, и мужчина синел и отключался на глазах. Андрей ударил его по щеке, по другой, и так бил и тряс, приговаривая:

— Дыши, падаль, дыши.

Кирдин шумно вздохнул и задышал со всхлипами.

— Все, все. Ты не понял. Я не в тему понты дал. Все. Витя?

— Что? — Андрей открыл закупоренную бутылку «Распутина» и глотнул прямо из горлышка.

— Сделай что-нибудь. Утонем же вместе.

— Не ссы. Вылезем. Не напрягайся.

— Плесни и мне, что ли? — дрожавшей рукой Кирдин протянул стакан.

Андрей налил ему, следя за выражением сине — белого лица.

Он никогда не считался с понятиями, легко переступал все законы: и обычные, и воровские. Перед его натиском отступали, и авторитеты давно уже считали его отморозком и беспридельщиком.

Но у Кирдина за ним была немалая сила и по сути он давно уже разделил власть со своим боссом, держа в руках все нанятые при нем кадры.

Еще у него был выход к работнику прокуратуры и связи в Гос. Думе. Кирдину осталось только смириться и ждать, затаив на своего помощника злобу.

И Андрей все устроил. Панова выпустили под залог, улики выкрали, но при этом были застрелены два милиционера, и колесо правосудия завертелось вновь. Арестовали бойцов и нескольких бригадиров Кирдина, провели обыск в варьете «Успех», принадлежащим лично ему, нашли наркотики, и Николая Степановича арестовали.

Андрей явился к нему на свидание на следующий день.

— Ты — дурак, — тихо и спокойно говорил он, сидя с ним бок о бок в красном уголке.

— Это почему?

— Жадность фраера губит, слышал такое? Почему «Успех» не оформил на подставу?

— Ну…

— Ну, если уж на тебе, то играй чисто, не пачкайся «дурью», в своей хате не гадят. От меня скрыл, от общака скрыл. Да твою ж мать!

— Витя, Витенька, Витек…

— Что?

— Я ж тебя нашел, я тебе дал кормушку, вспомни, сколько я для тебя сделал.

— Боюсь, что это невозможно, — задумчиво проговорил Андрей. — Сейчас там новый следователь и сам генеральный его поддерживает.

— Но неужели…

— К этому — нет. Бывают же «валеты».

— Придумай что-нибудь. Нет таких заморочек…

— Дорого обойдется.

— Сколько? Не жалей общака, все выкладывай.

— Тебе лично дорого обойдется.

— Ты это о чем?

— О твоем вкладе в Цюрихе.

— Что? Ты…

— Я знаю все. Давай ключ или загнивай в крытке.

— Крысятничаешь, сволочь! Может ты меня и вкозлил?

— Не в тему. Слушай, тот мусор, что ведет твое дел, он настоящий отморозок. К нему не подъехать. Тут нужны другие методы. А это стоит дорого. Теперь подсчитай, сколько у тебя грехов и какой срок тебе грозит, если я не дам отмашки по своим каналам. Я ведь тоже не сын миллиардера, чтобы на тебя тратиться.

— Да, понимаю, я вола впарил. Ты пацан правильный, с понятием. Лады. Только и плату ты требуешь уж через чур.

— Тебе сколько лет? Не стар ли нары парить.

— Взял ты меня на «кабы». Сдохну я в крытой, Витюша. Помоги.

— Я знаю. Ключ к вкладу — флешка. Это плата за твою волю.

— Я лучше здесь. «Успех» хочешь? И еще пару точек?

— Флешка. И все будет вась-вась.

— Да я тебя опущу ниже канализации.

— Сам смотри, не опустись.

— Все, базар закончен.

— Ты отвечаешь?

— Отвечаю. Я тебя!

Андрей встал и быстро вышел.

Пришел он на свидание только через неделю. Выглядел Кирдин еще хуже, весь обрюзг, складки свисали с его толстых щек. Андрей сел по-хозяйски, откинулся на спинку стула и разглядывал своего хозяина с усмешкой на губах.

— Информация к размышлению, — начал он, медленно растягивая слова. — Малявы Фаре и Кону можешь больше не слать: во-первых, они попадают ко мне, в во-вторых, пацанов больше нет. Хорошие были пацанчики, земля им пухом.

— Это ты их завалил, ты?

— Отвечай за базар.

— Что… теперь будет?

— Лет 20. Адвокат уже доложил мне.