Татьяна Рубцова - Поиски пропавшего без вести

— Боже мой, боже мой. Ты… ты же у меня совсем недавно, какой-то год, ну — полтора…

— Год и 8 месяцев. Продолжай.

— И уже так оборзел. Да ты… ты…

— А теперь послушай меня.

— Да ты бы и так меня заменил. Ну сколько мне осталось, лет 5, не больше. И ты бы стал моим доверенным, правой рукой.

— Закрой хавло. Мне нужна флешка. Я же все равно ее найду, переверну все твои заначки, когда же ты в это въедешь.

— 20 лет, Дяга, это только 20 лет. Такие, как я долго не сидят. И когда я вернусь, я тебя достану. И тогда, Дяга, ты пожалеешь, что родился.

— Я, наверное, плохо обрисовал тебе ситуацию, Кир. Ты просто не доживешь до суда.

Кирдин отшатнулся в ужасе не столько перед смертью, сколько перед таким предательством.

— Витя, я же тебя любил, как сына.

— Гони флешку, папаша.

Кирдин поник, съежился и плечи его затряслись…

Через два дня Андрей приехал домой рано, вбежал, загнанно озираясь, на этаж, отпер дверь своим ключом и вошел в детскую. Ира была в школе, и бабушка успела навести там порядок. Сейчас квартира была пуста, и Андрей взял с этажерки небольшого розового медведя, прислушался и, бросившись из детской к входной двери, защелкнул предохранители на всех трех замках.

Когда Ольга с матерью поднялись на этаж, они долго не могли отпереть дверь, передавая друг другу спящего мальчика. И только помучившись минут пять, почувствовали, что дверь открылась сама собой и поразительно быстро.

Андрей стоял у порога в рубашке навыпуск и тер глаза, притворяясь только что проснувшимся.

— А, давайте, — он торопливо подхватил ребенка на руки. — Я тут закемарил с устатку. Ну как, все нормально?

— Растем, — проговорила бабушка, снимая верхнюю одежду. — Андрюшенька — богатырь. В больнице только так нас и называли. Где ты пропадал, сынок, всю эту неделю?

— Да у шефа неприятности. Его посадили.

— Что? Он же миллионер, олигарх.

— Ну, так это, Ходорковского же посадили.

— О, господи, чего только нет на свете. Витя, я хочу поговорить с тобой.

— Слушаю, мама.

— У меня сестра двоюродная тяжело заболела, тетя Соня, ты помнишь ее? Ложится на операцию. Я хотела бы поехать к ней.

— В Фергану?

— Ну да. Больше же у нас нигде нет родственников.

— Да, точно. Простите, мама, я совсем заморочился.

Андрей передал сына Ольге, а сам подошел к своей куртке и достал оттуда пачку зелененьких.

— Вот. Тут полторы тысячи долларов, — он пересчитал деньги и сложил их в пачку. — Вам хватит?

— Ой, даже много.

— Берите. Когда вы едете?

— Да, думаю, завтра. Тут легко билеты достать.

— Ольга, отвезешь, если я буду занят?

— Конечно, Витя.

— Справишься с ребеночком?

— Конечно.

— Спасибо.

Андрей потоптался, посмотрел на наручные часы.

— О, мне пора ехать. Сейчас все на мне. И адвокаты и остальное.

— Так ты же там не один, — мать смотрела на зятя с огромным уважением.

— Ну, мам, это когда все путем. Только один сбой, и все, как крысы с корабля.

— Да, сынок, да.

— Кстати, мне ту дачу пришлось продать. Приедет адвокат, все объяснит. Я там другую купил. Так что распишешься, где он скажет.

— Господи, что за человек. Дачи и машины меняет, как шапки.

А Андрей сбежал по лестнице и сел в машину. И когда он уже влился в проезжающий поток, у него зазвонил телефон. Он достал его из кармана:

— Да, слушаю.

— Виктор Николаевич. Зяму взяли… алло?

Андрей молчал, тяжело дыша. Зяма — это был Зямин, Семен Трофимович, надзиратель в «Лефортове», и ему было поручено убить Кирдина.

— Когда? — едва внятно проговорил Андрей в мембрану.

— Только что мне малява пришла из крытки. Наверное, уже часа два, как присел.

— Хорошо… Ничего не предпринимай, — и Андрей, с застывшим взглядом стал убирать телефон в карман.

Он никогда не поддавался страху, но сейчас ему стало жутко, и, закуривая, он сам видел, как дрожат в руке зажигалка и сигарета.

— Только без паники, — бормотал он, двигаясь в потоке. — Только без паники.

На следующий день Зямин получил от жены посылку, прямо из ее рук. И ночью тихо умер на своих нарах.

Утром Андрею позвонила Ольга.

— Что случилось, Витя? — говорила женщина и голос ее даже по телефону звучал взволновано. — Ко мне приходил следователь. Он спрашивал про тебя. Ты когда приедешь?

— Кто он?

— Что?

— Кто этот следователь? Как его звать?

— Что?

— Ну, он же представился тебе?

— Ну да.

— Кто он? Господи, умеешь ты говорить внятно!

— Не злись, — голос Ольги уже дрожал. — Это следователь прокуратуры по особо важным делам Никитин Константин… Дальше не помню. Он приходил не один. Витя, что…