Михаил Нестеров - Морские террористы

— Я подумал, ты уедешь, — сказал Николай, похлопывая по сиденью переднего пассажира. — Садись, красавица!

— Хелло! — она стандартно приветствовала клиента и заняла место в машине.

Николай дернулся от подруги, источавшей резкий запах пота. «Да, с запахами мне везет», — выругался Кок.

— Тебе не помешал бы пожарный баллон с дезодорантом, — заметил он.

— Мне самой так кажется, — нараспев произнесла она и жеманно поджала губы.

Кока что-то насторожило в ее облике, но что, он пока не разглядел. Красивое продолговатое лицо, изящно акцентированные скулы, губы-рыбки, как у Анжелины Джоли. Шея... Шею она прятала за невесомым бордовым платком-шарфиком. «Укушенный вампир? — влезла в голову Николая дурацкая мысль. — Может, просто какая-нибудь венерическая сыпь, с кем не бывает».

А на груди сыпи нет — точно. Платье декольтированное, и ложбинка между овальных грудей была достойна внимания.

Кожа. Кожа нежная. С виду. Хоть и жирноватая. Ей бы душ принять... Длинные пальцы с такими же длинными ногтями.

— Слышь, морковь, тебе не жарко в платке? Или ты за ним засосы прячешь? Брось, я же понимаю... Только не подумай, что я оскорбил тебя в лучших чувствах.

Проститутка снова поиграла глазами и вдруг потупила взор. Словно нехотя и в то же время демонстративно, словно обнажалась перед клиентом, она красивым движением освободилась от платка. И только сейчас Кок заметил изящную форму ее шеи, прямой линией уходящей в отмеченную ранее ложбинку. Изящной, за исключением одной детали. Николай похолодел, увидев... кадык. Единственную деталь на шее, которая отличает мужчину от женщины. И адамово яблоко Кока дернулось так, словно и он сидел в женском обличье, под чьим-то обличающим беспощадным взором.

— Ты что... — Кок проглотил слово «мужик» и едва выдавил: — Парень, что ли?!

— Как ска-ажешь, милый. Для тебя я — кто угодно.

— Блин... — бессильно протянул Николай. И все же не мог до конца поверить в то, что смотрит на трансвестита. Вряд ли он, она, оно, как хочешь, так и назови, делал операцию на груди. Скорее всего, прикинул Кок, жрал и продолжает жрать гормональные пилюли, от которых выпали волосы на груди, увеличился их объем. Он много слышал об этом, увидел же впервые. Хорошо, что Костя и этот чертов Антоник не видят.

— Ты вроде куда-то... торопился, брат. Извини, мне ехать надо, меня натуральная подруга ждет. — И слегка подыграл леди-бою: — Понима-аешь?

Транс оказался неназойливым. Но едва он взялся за ручку дверцы, Николай остановил его.

— Погоди минутку. — Он снова посмотрел на полицейский участок и подумал, что потеряет много времени, прежде чем найдет другого человека, который хотя бы в общих чертах расскажет о планировке этого здания и полицейских сменах. Что дальше — Кок не знал. Он знал другое, что не раз говорил ему Джеб: «Пока не откроешь дверь, не узнаешь, что за ней». Настроенный решительно, не имея другого плана, Николай собирался вышибать двери. — Ты... Тебя зовут-то как? Оля-Коля?

— Оля-Коля, — соглашаясь покивал леди-бой.

— Отставить! Потому что меня тоже так зовут.

— Если хочешь, зови меня Бой — Мальчик. Тебе нравится это имя?

Кок пропустил вопрос мимо ушей. В голове строчки из Высоцкого: «Ты проверяй, какого пола твой сосед». Его сосед обладал женственным, чуть с хрипотцой голосом. Только сейчас он понял, что Бой вел себя более женственно, чем женщина, и в большей степени соответствовал европейскому идеалу красоты.

— Много вас таких в Таиланде? — спросил Кок для того, чтобы не молчать.

— Много. В основном профессиональные проститутки, бывшие мальчики из стрип-баров. Моя подруга, например, не могла найти работу, позволяющую кормить семью, и вынуждена была сделать операцию.

— Твоя подруга — тоже парень?!

— Ну да. У нее классная фигурка! Она танцевала на «Алказар шоу» — каждый вечер красочные выступления транссексуалов.

— А ты?

— Я села на гормоны. Еще одна моя подруга пошла на смену пола потому, что чувствовала себя женщиной по рождению.

Кок изобразил сильную поклевку указательным пальцем:

— Значит, у тебя со стручком все в порядке?

— Зачем ты спрашиваешь?

— Интересно... Тебе сколько лет?

— Двадцать четыре.

— Мне двадцать пять. Погодки. Прямо не знаю, что с тобой делать...

Кок внезапно ощутил, насколько мало ему лет. Его ровесники корпели в офисах над бумагами, показывали класс на спортивных площадках, продавали «чистые» мобильники и технику в магазинах, толкали ворованные на рынках и в подворотнях... Он же преуспел на «фронтах войны невидимой». И вот он один на один с серьезной проблемой. Он почувствовал себя беззащитным перед ней.