Михаил Нестеров - Таймер для обреченных

Голда открыла шторку иллюминатора. Облачность была высокой, но лежала далеко под крылом самолета. Ее пронзили тысячи иголок, когда она увидела вырвавшееся из плена облаков длинное серебристое тело. Через мгновение — еще одно...

Зенитно-ракетный полк

Со времени пуска ракет прошло не больше четырех минут, а было сделано столько, сколько не в состоянии была вместить голова. Голова Блинкова была переполнена информацией и чувствами и походила на буфер обмена. Этот двойной поток давил на него с такой силой, что был готов выплеснуться, как из переполненного ведра. Чтобы не захлебнуться в нем, Джеб выкрикивал:

— Давай, пошел, Кок! Чижик, заряжай! — Территория полка стала для них боевым полигоном.

Кок включил передачу заднего хода и отъехал от локатора. Врубил первую скорость и развернул танк на месте. Чижов пересел на кресло наводчика и отстрелял из пушки по приземистому зданию столовой. Автомат заряжения затолкал в ствол очередной выстрел. Тут же башня развернулась в сторону казармы. Еще один выстрел в край здания, и остатки боевого пыла полка были сломлены. «Абрамс» был хозяином положения и мог смертоносной косой пройти по всем объектам.

Чиж отстрелял по пожарной машине, и бокс для машин окунулся в огненное облако. Смычка — нарезная пушка и пулемет — заработали в руках Джеба. Он поймал в прицел пару убегающих в сторону станции воздушной разведки спецов в черном и уложил их длинной очередью. Развернув спарку в другую сторону, не дал шанса уйти группе в три человека. Им не хватило секунды, чтобы скрыться за огромными колесами транспортной машины зенитного комплекса.

До ворот оставалось не больше пятидесяти метров, как вдруг «Урал», стоящий на пути танка, тронулся с места и, набрав ход, протаранил каркасные ворота.

Абрамов едва успел отпрянуть в сторону — железный каркас сорвался с направляющих салазок и ударил в будку КПП. Его нижняя часть столкнулась с бетонной опорой и опоясала ее. Капитан оказался зажатым в этом стальном капкане и с трудом высвободился. Вскинув оружие, он надавил на спусковой крючок и опустошил магазин. Пули ударили в левую дверь, дальше они прошили тент уходящего грузовика.

Чижик на месте наводчика скрипнул зубами. Нельзя было стрелять по двухосному беглецу, по которому почти в упор стреляли Абрамов и Музаев.

Джеб уложил из пулемета пятерых спецназовцев, те убегали пусть не в панике, но оставшись без командира. Блинков был уверен, что в «Урале», свернувшем на узкую дорогу, находится его личный визави — командир противодиверсионной группы. «Абрамс» еще не успел остановиться у разнесенного выстрелами и многотонным тараном КПП, а Джеб уже спрыгнул на землю. Он рванул вслед за «Уралом», выкрикнув на ходу:

— Он мой!

Борт «Боинга-757»

Для Голды мгновения растянулись в вечность. Она могла видеть то, что обычному взгляду недоступно. Две ракеты мчались поперек курса самолета, нацелившись остриями обтекателей прямо в иллюминатор, оживший под распахнутыми глазами женщины. Тела ракет переливались под солнцем, на них падало отражение от лайнера. Рожденные на земле и предназначенные умереть в воздухе, они стонали, молили землю послать им другой луч...

Их внутренний резерв сканирования иссяк в пятидесяти метрах от «Боинга». Обе ракеты взмыли словно из-под крыла лайнера, сорвались с невидимых пилонов и ослепительными свечами ушли на невидимую глазу высоту. Во втором отсеке, в самом сердце ракет, сработал безжалостный механизм, и они подорвались, осыпая друг друга фейерверками тысяч поражающих элементов...

Прошла минута, другая. Прошла целая вечность. Прошел мимо Дани в сером пальто и бросил на ходу: «Ничего страшного, моя вина»... Министр встала с кресла и на ватных ногах дошла до кабины пилотов. Едва командир экипажа посмотрел на нее, обернувшись, она прочитала по его глазам: «Он тоже видел ИХ». Это были прожорливые акулы, бороздившие воздушный океан в поисках добычи. Они были страшнее последней ночи. Красивые, изящные, беспощадные, они олицетворяли собой Судный день. Они исчезли из глаз, но навсегда остались в душе. Всего несколько мгновений высушили, выели душу Голды...

Она с трудом сглотнула и по-мужски похлопала первого пилота по плечу:

— Разворачивай самолет.

Министр удержалась за спинку кресла командира экипажа. «Боинг» лег на обратный курс, и его слепые стекла смотрели в ту же сторону, что и глаза Голды. Она снова увидела Дани: «...моя вина». «Да, твоя вина».