Михаил Нестеров - Таймер для обреченных

До встречи ракет с лайнером оставались считанные секунды.

Абрамов поднял голову, словно на расстоянии в триста километров мог увидеть «Боинг» и подлетавшие к нему ракеты.

Парубный тихо порадовался за российских диверсантов. Они отработали по всем правилам, взяв на вооружение технику и оружие противника. У него остался единственный шанс выбраться из этой мясорубки, ответив аналогичным приемом. Его взгляд сверлил кузовной «Урал» с тентом, к которому он приближался короткими перебежками. Его уже не интересовал «Абрамс», чей мощный рокот, смешавшийся с ревом сирен, давил на барабанные перепонки, — он был безразличен к судьбе «трех танкистов», нарушивших часть его планов. Только часть. Но все существо Романа стремилось к центру Старого города, где в тиши открытого храма его поджидал... Нет, не Яков Новицкий, а деньги.

Роман был в двух десятках шагов от «Урала», когда по нему снова отработал «ПП» и вжал в землю. Никак не успокоятся. Парубный перекатился раз, другой, перебежал и снова упал. Стрелок не попал в его ритм, и все пули прошли над головой. Он и его противник работали в одном темпе, обучались по схожим учебникам и по методике «лучших среди равных» инструкторов. Сейчас сила действия была равна силе противодействия.

Парубный едва не вздрогнул, когда рядом увидел бойца своей группы Юрия Баландина.

— Будем уходить, Юра! — горячо выдохнул Роман. — Через правую дверь грузовика — на счет «три». Раз, два... Давай, пошел!

Парубный дал длинную очередь, оставляя для Баландина коридор между застонавшим от пуль воздухом и бортом машины. Баландин добежал до подножки, дотянулся до ручки и распахнул дверь. Тут же припал на колено — по нему из-за ворот отстреляли из двух автоматов. Он ответил огнем из своего «каштана», давая возможность командиру подойти к нему вплотную. Парубный снова придавил спусковой крючок, и Баландин юркнул в машину.

— Заводи мотор! — Роман огрызался на встречный огонь короткими очередями. Рано, пока рано занимать место в кабине.

Стартер провернулся... Давай! — мысленно подгонял его Парубный. Он снова припал к земле, находя защиту за колесом «Урала», когда позади рявкнула 152-миллиметровая пушка «Абрамса». Роман обернулся, отхаркиваясь от пыли и гари заработавшего дизеля, и увидел столб дыма над громадой радиолокатора. Успели? — подумал он, вынося свое тело на подножку, а затем в кабину. Вряд ли...

— Есть! Попадание! — Джеб победоносно сжал кулак. Он поднял кресло в походное положение и занял место за пулеметом. Но прежде окинул взглядом РПЦ. Снаряд угодил под основание главной антенны, и она накрыла безжизненное тело станции на манер зонтика.

Головка самонаведения ракеты, находящейся в режиме наведения по «Боингу», потеряла подсвет цели и самостоятельно включила поиск по скорости. Она рыскала в поисках ускользающей от нее добычи в узком диапазоне и вела свой отсчет, сканируя воздушное пространство. Она перешла на широкий диапазон — просто так законная жертва от нее не уйдет. Она призывала, заманивала оборвавшийся луч подсвета, чтобы перезахватить цель и обрушить на нее свою двухсоткилограммовую боевую часть. Она видела лайнер на расстоянии всего пятисот метров впереди и неслась навстречу с прежней скоростью.

Позади нее, дублируя все ее действия, мчалась вторая ракета.

Борт «Боинга-757»

Голда Саар принимала последние новости в режиме реального времени. Шауль Коэн с покрасневшим носом посматривал в московское морозное небо и туда же показывал рукой. С минуты на минуту на летное поле приземлится лайнер; считанные минуты остались до исторического мгновения — впервые нога Халеда Машаля коснется российской земли. Его встреча с официальными лицами...

Голда убавила звук. Она не хотела услышать определение «с помпой», хотя, скорее всего, Коэн повторится, ограничившись «повышенным интересом» к одиозной личности. Она вспомнила высказывание Мишеля де Монтеня: «Человек не в состоянии создать клеща, а между тем десятками создает богов». Московские небожители готовы встретить полубога и оказать ему соответствующие почести. Пусть так. Пусть не сам визит Маша-ля, но оказанные ему почести останутся на их совести.

Министру не терпелось связаться с Дани по телефону: «Не выгорело? О чем это я?! Бог с тобой, Дани!» Она не знала продолжения. Не знала, как и какими глазами посмотрит он на нее, что ответит на ее многозначительное молчание. Он вдосталь насмотрится на нее по телевизору, будучи в компании Шимона Эйтана.