Михаил Нестеров - Скалолаз

Время пролетело незаметно. Кепке смотрел то на пассажиров, то на Шееля, пытаясь угадать сам и по реакции командира в прибывших из Австрии скалолаза. Лет сорока мужчина в шляпе с пером. Не он ли перекрасил цвет армии Ларса Шееля? Кишка тонка, усмехнулся Кепке, разглядев его безвольные черты. Вот человек лет на десять моложе. Высокий, худой. Однако движения такие, словно он маленький и толстый. А вот маленький и толстый, шустрый. Не он. Об этом сказали и глаза Ларса Шееля. И – улыбнулись. Кепке едва не толкнул командира в бок: «Ты не ошибся, Ларс?»

Шеель не ошибся. Он шагнул навстречу женщине, которая забрала документы со стойки таможенного контроля и подхватила багажную сумку.

– Алина! – приветствовал ее Ларс. – Рад встрече. Как ты долетела, девочка?

Девочка? Брови Кепке взметнулись. Девочке пошел четвертый десяток. Тридцать два – тридцать три, безошибочно определил Хорст, делая шаг навстречу немке и бесцеремонно разглядывая ее вблизи. На правой щеке женщины он заметил целую россыпь крохотных родинок, часть из них копировали Большую Медведицу. Красиво, подумал Кепке, мысленно слизывая с ковша эфемерную влагу.

И первым протянул ей руку:

– Хорст.

Он не был вооружен, однако спортивная майка Алины трещала под его острым взглядом. Он вспарывал ткань, которая обтягивала высокую грудь «неактивного члена движения за освобождение Великой Германии от черной чумы», мысленно оставляя на ней мужские подтяжки, которые подходили к ее полуспортивному облачению, напоминающему комбинезон.

Алину представил сам Шеель:

– Алина Райдер, наш скалолаз и наш снайпер.

«Ты можешь заорать погромче?» – улыбнулся Кепке, глядя на пожилую пару, оглянувшуюся на скалолаза и снайпера, командира, его помощника.

– Хорст. Хорст Кепке, – подражая агенту 007, был вынужден повториться помощник. – Ваш альпинист и просто хороший стрелок. У тебя свободное время или мы оторвали тебя от девичьих дел?

– Свободное, Хорст, – ответила Алина. – Не могла отказаться от предложения Ларса «побаловаться в горах». В Гималаях я во второй раз.

– Ты что, анкету мне зачитываешь? Кстати, где вы познакомились? – Кепке перевел взгляд на командира. Тот ответил красноречивым выражением глаз: «Не твое дело».

Кепке подхватил багажную сумку Алины и пошел рядом. Молча. Алина исправила положение дел, заодно удовлетворяя любопытство соотечественника:

– Я много раз принимала предложение «поохотиться», но ни разу не поступало предложение «поохотиться в горах». Я не мечтала о таком подарке…

«Ты даже не представляешь, какой подарок тебя ждет впереди». Кепке вконец искромсал глазами майку на новом члене отряда. Ничего, отоварится бесплатно в своем берлинском бутике с нижним бельем. Алина продолжала. Причем в ее интонациях Хорст уловил «поэтические нотки» самого Шееля:

– И вот моя рука развязала ленту на праздничной коробке.

Так они дошли до машины. Кепке помог Алине занять место на заднем сиденье и обменялся взглядами с Йоханом Фитцем. Тот сказал:

– Теперь я понимаю, почему в нашем языке слово «немцы» среднего рода.

– Я понимаю тебя, дружище, – ответил Кепке. – Она похожа на одну чешку, с которой я был знаком. Так вот, она могла наградить триппером даже посмертно. – И он громко сморкнулся себе под ноги.

Они думали в разных направлениях. Фитц о том, что женщина «усреднила» бригаду. Кепке – о среднем роде самой Алины, которая, на его взгляд, любила одеваться в мужскую одежду. Во всяком случае, подтяжки на ней мужские.

Сергей Курочкин смотрел на тарелку с нетронутыми пельменями. «Стрёмно как-то, – говорил он своей сестре Ирине. – Кто же на свадьбу – тем более в первый день – делает пельмени? Оригинальной хочешь быть? Это же не Новый год». Но Ирка не послушала. И вот, на тебе, как и предполагалось: все пьяные, пельмени нетронуты, невеста почти не целована.

Дело, конечно, не в пельменях. Сергей чувствовал, что гости просто дорвались. Как будто их неделю держали в холодном погребе. Они несколько раз, жадно поглядывая на спиртное, скороговоркой бросили: «Горько!» – и ну глушить водку!

Сергей первый раз видел, чтобы с такой скоростью зашибали сорокаградусную. Сначала он качал головой: «Вот это да!» Потом не так восторженно: «Да…» А потом замолчал, сосредоточившись на остывших пельменях.

А Ирка смотрит на него, глаза у нее готовы лопнуть от смеха. И сам Сергей боится поднять голову: встретится глазами с сестрой, и не выдержит.