Сергей Гайдуков - Школа суперменов

Я почему-то подумал, что ребенок совсем маленький. Почему подумал? Потому что Светлане было лет двадцать с виду. А она сказала, что Настя уже в школу ходит. Ну в школу так в школу. Неважно. Я не стал расспрашивать — что и как. Мало ли. Мне ведь неважно было, что там у нее в прошлом осталось. Главное — что человек хороший. Главное — это то, что сейчас.

Они жили на Шевченко. Это самый край города. Еще немного — и дачи начинаются. Трамваи туда и сейчас не ходят. Частный сектор. Дом деревянный, старый. Но несколько комнат.

Огород опять-таки. Где-то в ноябре она меня в гости пригласила. Первый раз. Познакомился с матерью Светланы. Настю увидел. А Светлана у меня часто бывала. Я в лоб ей ничего не говорил. Намекал иногда. Мол, что хозяйки в квартире не хватает. Квартира маленькая, но все-таки. Она смеялась, но вроде понимала о чем речь. Не возражала. Я это так понимал.

Поэтому хорошие у меня были ощущения в девяносто первом году. Когда у тебя хорошие ощущения, то ни на какие реформы, ни на какие перевороты и внимания обращать не станешь.

Так было. А потом...

Потом был Новый год. Мы со Светланой пошли на вечер, который наш профком устроил. В ресторане. Не так чтобы шикарно, но... Нормально. Встретили Новый год, потом поехали ко мне. Потом к ней домой, я какие-то подарки привез Насте и Светиной маме. Хорошо все получилось.

Ну и после этого как-то само собой стало понятно, что... Что серьезные отношения у нас. Не то чтобы мы немедленно жениться собрались. Надо было посмотреть, как Настя отнесется. Светина мама хорошо отнеслась. Как ее звали-то? А там в папке написано... Евдокия Семеновна. Настя звала ее баба Дуся. Баба Дуся.

Ей лет-то уже много было. Лет семьдесят, а может, и больше. Понятное дело, вся больная. Сердце, давление. Но раз Света работала, то баба Дуся все по дому делала. Настю из школы встречала. Она днем в магазин ходила и как раз Настю встречала.

Той зимой снегу много навалило. Ходить бабе Дусе трудно было. Даже в магазин. А уж в центр города и подавно. В аптеку надо сходить, а сил нету. Света мне дала рецепты и попросила купить лекарства. Я купил. И тут у меня как раз время свободное было. Думаю — дай съезжу, отвезу лекарства будущей теще.

Это январь был. Числа не помню, ну да там в деле все это записано в подробностях. Факты там записаны. А кое-чего записывать туда не стали. Потому что кое-какие вещи записать невозможно.

Как это записать? Такое только прожить можно. Один раз. И потом помнить всю жизнь.

Я машину служебную наверху оставил, на горе. Там спуск крутой, все в снегу, не проехать было. Оставил машину, спустился вниз. Днем это было. Что называется, посреди бела дня. Причем именно что белый день. Везде снег. Солнце светит. Снег блестит. Морозец небольшой. Я бы даже сказал — красиво. Хотя неважно.

Подхожу я к дому. Дом, я же говорю, деревянный. Старый. Дверь такая хлипкая. Ткни, и вывалится. А тут смотрю — незапертая дверь, приоткрытая. Я поначалу ничего такого не подумал — мало ли. Баба Дуся — женщина старая. Могла забыть.

Ничего такого не подумал — и зашел. Я вообще торопился, чтобы на работу вернуться. Я быстро шел. Поэтому так сразу — из дверей через прихожую — и в дом. А там как заходишь — кухня и коридор налево, туда, где комнаты.

И я зашел, стою на пороге кухни. И я сначала подумал, что ошибся домом. Что попал куда-то не туда. Потому что это...

Я пришел не туда, куда шел. Я шел в дом к своей девушке. А когда я вошел — это было как будто...

В аду? Не уверен. Я не знаю, где так бывает. Поэтому я ничего не скажу.

Я просто понял: это конец. Я не знал, чему именно конец, но что-то оборвалось в тот момент.

Те хорошие ощущения, которые у меня были в девяносто первом году... В этот один миг все они сгорели. Я не знал, что так бывает.

Но так бывает.

Три вещи. То, что у меня все оборвалось, это отдельный разговор. Это в протоколах не фиксировалось. Я об этом никому не говорил. Это неважно. Это было внутри меня, где-то на задворках. А думал я о трех вещах.

Первая вещь — это баба Дуся. Я трупов достаточно видел. И тут сразу было понятно — это еще один труп. Это даже был не труп. Я не знаю, как это назвать. Там от человека мало что осталось. Там просто что-то лежало в пальто. А пальто я узнал, пальто было бабы Дуси.

Вторая вещь — человек. Нет. Много чести про него так сказать. Просто кто-то. Кто-то незнакомый. Кавказской национальности. Молодой. В пуховике. Такой весь напряженный. А руки — пустые. Я на руки сразу посмотрел — а руки пустые.