Сергей Гайдуков - Школа суперменов

— Отлично, — сказал Мезенцев. — А она что?

— Что-что... Расстроилась! Чувствую, влетит тебе по первое число! Я ее провела наверх, показала комнаты, только она так сделала — фффр! — Люсинэ повела носом, выражая презрение. — И сказала, что будет в гостинице, пока ты не вернешься. Так что попался ты, попался...

— Жена — это такая блондинка? Волосы до плеч?

Люсинэ недоуменно смотрела на него пару секунд, а потом зашлась в хохоте, теряя прицельность полива:

— Так у тебя их что, несколько? Предупреждать надо...

— Блондинка?

— Ну да... Такая спокойная, важная... Она у тебя что, начальник?

— Что-то в этом роде. Так она поднималась наверх?

— Ну да, я ей ключи дала, она там посидела немного, а потом вышла и сказала, что будет тебя ждать в гостинице. Села в машину и уехала.

— То есть она на машине приехала?

— Да, вон там машина остановилась. С ней еще один парень вышел, водитель, наверное. Постоял здесь у калитки, а потом обратно ушел... Высокий такой. Нездешний. Слушай, — Люсинэ выключила воду. — Что-то не так?

— Все отлично, хозяйка, — сказал Мезенцев. — Все просто здорово. Сейчас я схожу к жене в гостиницу... Сейчас.

Он взбежал по лестнице наверх, вошел в комнату, где лежали его вещи. Взял один из стульев, резким движением оторвал сиденье, перевернул его. Ко дну скотчем был прилеплен конверт из плотной бумаги.

Это был тот же самый стул и тот же самый конверт, что и пять дней назад. Полоски скотча были налеплены так же, как и пять дней назад.

И лишь одно отличалось — конверт был перевернут другой стороной.

Мезенцев усмехнулся. Привет от «жены».

Из самого конверта ничего не пропало. И ничего не добавилось. Там лежала все та же карточка для входа на территорию отеля. И написанные карандашом на обратной стороне два числа. Перестраховка от склероза.

Мезенцев, нервно улыбаясь, повертел картонку с обеих сторон, огляделся, ища какие-то другие скрытые знаки, но все было бесполезно. Можно было лишь гадать, случайно или намеренно Инга перевернула конверт, хотела она, чтобы Мезенцев знал о ее проникновении в тайник, или нет. И когда это было сделано — во время позавчерашнего визита под видом жены или раньше, тайно, пока Мезенцева не было дома... От этих вопросов в висках вдруг возникла тупая давящая боль.

Мезенцев не хотел гадать. Он хотел ясности. Сегодня был последний день путевки, и он хотел получить то, за чем приехал. Большой яркий взрыв, распространяющийся по всем нервным окончаниям. Секунды движения по грани между жизнью и смертью, чтобы потом элегантно соскочить на сторону жизни и ощутить эту жизнь до последней капли. Он подумал об этом и почувствовал дрожь нетерпения в икрах.

Инга или кто там еще, вам придется посторониться, потому что мужчина идет получать то, что принадлежит ему по праву.

Хотя бы раз в год.

Было начало двенадцатого, когда Мезенцев, беззаботно насвистывая нечто летне-пляжное, прошел на территорию отеля. Под мышкой он нес арбуз, а в левой руке держал полиэтиленовый пакет с пляжным полотенцем и спортивными туфлями. Карточка гостя была прикреплена к нагрудному карману его цветастой рубахи навыпуск. В отель можно было попасть разными способами, но Мезенцев выбрал верхний вход, через парк на холмах. За предыдущую неделю он несколько раз проходил пропускной пункт вообще безо всякой карточки и убедился, что это наиболее легкий маршрут.

Теперь он запросто кивнул охранникам, будто бы знал их тысячу лет, и зашагал дальше, шлепая вьетнамками по асфальту. Арбуз в его руках был предназначен вовсе не для еды — Мезенцев предварительно разрезал его пополам, удалил часть мякоти и вместо нее положил целлофановый пакет с оружием. Потом склеил арбуз, дал ему подсохнуть и отправился на завершающую часть своей путевки.

В гостиничном холле Мезенцев на миг остановился и быстро огляделся. В толпе полуодетых людей, снующих туда-сюда, заметить Ингу и ее мальчиков было непросто, тем более — надо же — Мезенцев не смог представить Ингу в купальнике. Она все время возникала перед его глазами в костюме, том самом пляжном или же строгом деловом, однако раздеть ее у Мезенцева не получалось, и он встревожился.

Но миг прошел, Инги не было, и Мезенцев двинулся дальше. У газетного киоска он остановился, пробежал глазами яркие глянцевые обложки и, не глядя на киоскера, проговорил:

— А украинские газеты бывают?

— Заходите в понедельник, — буркнул киоскер, промакивая платком вспотевший лоб. — Тогда будут.