Сергей Гайдуков - Школа суперменов

Монгол в свою очередь терпимо относился к Дюку, который иногда выглядел как участник кастинга на роль Джеймса Бонда — если не учитывать некоторый излишек веса. Монгол знал Дюка не первый год, и в глубине души он верил, что с Воробьем вышла ошибка, но что злого умысла не было. И не было предательства.

Однако это личное мнение Монгола, и он держал его при себе. У Директора и у людей с Чердака может быть совсем другое мнение, и поэтому Монгол краем глаза приглядывал за Дюком. В ответ Дюк ухмылялся.

Так они и ходили, ожидая решения, которое должны принять на Чердаке. Это решение каким-то непонятным образом связано с тем, что может сказать Алексей Белов, чья командировка в Волчанск закончилась несколькими проникающими ножевыми ранениями и комой. Монгол не понимал, какая тут может быть связь, но в конце концов он многого не понимает в этом мире. Пусть решают на Чердаке.

А пока решение не принято, Монгол читал книжку про вампиров, чувствуя локтем присутствие Дюка.

Дюк смотрел на противоположную стену — там нарисовано окно, в чьих стеклах обманчивая синева маскирует притаившийся мрак.

Дюк думал о девушке — ее зовут Карина. Дюк думал об океанских пляжах, по которым так приятно пройтись босиком, подвернув легкие белые брюки и взяв сандалии в руки.

Но девушка и океан никак не смешивались в его мыслях. Девушка — отдельно, и океан — отдельно.

После инцидента в подмосковном пансионате прошла неделя, но ярость Жоры Маятника не утихала, а лишь стала сильнее.

Его подстрелили в Дагомысе, его пытались убить в Питере, его едва не убили на этих дурацких переговорах, устроенных Леваном. Не слишком ли много для одного года жизни?!

Жора не плюсует сюда открытку с предложением убираться на хер из страны, потому что знает — с этим не поспоришь. Это как тот айсберг, на который налетел «Титаник», — глупо на него обижаться, подавать в суд или палить по ледяной глыбе из рогатки. Еще весной Морозова популярно объяснила Маятнику его перспективы. Привела примеры из жизни. Маятник поверил ей. Потому что ей нельзя было не поверить. Потому что Морозова представляла силу, которую не принято было называть вслух; силу, о происхождении и возможностях которой можно было лишь догадываться, но чего нельзя было делать в отношении этой силы — легкомысленно надеяться перехитрить ее.

Поэтому сейчас Жора Маятник ни в коем случае не замышлял хитрость в отношении Морозовой и ее организации: он готов поклясться в этом на Библии, на Коране, на Торе, на Уголовном кодексе и на стопке компактов равно почитаемого Михаила Круга. Это не хитрость. Это просто уловка с целью выиграть немножко времени. Маятнику нужно время, потому что Маятник не может уйти просто так.

И вот известный московский адвокат начал заниматься делом Маятника, а именно — его просьбой к правительству одной латиноамериканской страны предоставить ему гражданство. Адвокат делал это с необходимой оглаской, чтобы Морозова поняла: Маятник на верном пути, Маятник усвоил предупреждение. Еще немного — и вы его больше не увидите. Но пока оформляются документы...

Надо найти генеральскую девку и ее мужика, а потом порвать их на части. Потому что Маятник стерпит унижение от неодолимой силы, которая растоптала уже многих, но не потерпит унижения от соплячки и ее приятеля. За Гриба тоже кто-то должен ответить.

Маятник каждый день вспоминал, как торопливо падал под стол, прячась от пуль, и каждое воспоминание подбрасывало угля в топку мстительной ненависти. Порвать на куски. Лично влепить последнюю пулю в ноющий кусок мяса, который когда-то был смазливой куколкой, возымевшей наглость предъявлять претензии к Маятнику... Лично наступить ботинком на пальцы, посмевшие направить ствол в его сторону, услышать хруст ломающихся костей и наступить снова. Вот так стоит уходить — с чувством собственного достоинства. Чтобы не было потом мучительно больно вспоминать собственное неотмщенное унижение...

И вот его люди уже рассыпались по дорогам, повисли на телефонных линиях, загрузили информацией знакомых ментов... И вот уже возникла парочка на мотоцикле, которую видели то там, то здесь... Люди Маятника бежали впереди, как псы, загоняющие дичь, а он ехал следом в «БМВ», будто барин-охотник, готовящийся принять зверя на себя. Это была его последняя российская охота, и Маятник хотел, чтобы все было смачно. Чтобы было о чем повспоминать на другом конце мира, таращась вечерами на глупую латиноамериканскую луну.