Александр Бушков - Стервятник

– Я «Ишим-два», я «Ишим-два», повторяю ориентировку: белая иномарка, предположительно БМВ до девяностого года, две дверцы. Трое пассажиров, трое, совершили налет на обменный пункт, все вооружены. Начинайте в придачу к «Неводу» перехват по спирали, соблюдайте осторожность…

Рация что-то неразборчиво захрипела в ответ.

– Много взяли? – поинтересовался Родион, когда рация умолкла и пару минут стояла тишина.

– Нам с тобой все равно таких денег в руках не держать, – устало огрызнулся капитан. – Давай по крайнему левому, в темпе… Слав, а Рыжая что, не в отпуске?

– Не-а.

– А говорил кто-то, в отпуске… – Он настороженно склонил голову, чтобы не прослушать ничего, если рация вдруг заработает. – Ведмедь своих поднимает…

– Хоть сто Ведмедей, – отрешенно сказал крепыш в штатском. – Хрена ты их сейчас возьмешь. Если бросят тачку. Описания никто не дал, безнадега…

– А белобрысая?

– Белобрысая… «Высокий, рожа наглая…» Это, Коляныч, не описание, а лирическая зарисовка.

– Рыжая из-под земли выкопает.

– Мне, конечно, приятно, что ты нас чародеями считаешь, но у Дрына не тебе отдуваться. Хорошо, если есть пальчики. – Парень качнул пакетом с «Макаровым». – Только если они свежие, не светившиеся, ни черта это не поможет.

– Залетные, думаешь?

– Ничего я пока не думаю… Ты лучше в окно высунься да покрути палкой, чтобы видели… – Он наклонился вперед и тронул Родиона за плечо: – Вруби фары на дальний, гони через светофор. Уж извини, что запрягли…

– Да что там, – сказал Родион. – Найдете?

– Будем искать, – сказал тот, но прозвучало это не особенно решительно.

«Значит, вот так и делаются дела?» – спросил себя Родион. – А голосок-то у него отнюдь не исполнен оптимизма, совсем даже наоборот… Интересно, сколько можно взять в таком вот заведении? Вряд ли у них переписаны номера купюр, тут не банк, каждый день то продают, то покупают, коловращение денег такое, что замучаешься записывать номера…

Испугался на миг, что двое на заднем сиденье смогут отгадать его мысли, – и тут же опомнился, посмеялся над собой.

Отъехав от гостиницы, он сразу обратил внимание, что милиции на улицах резко прибавилось: ну да, охота продолжается, а значит, тех, в стареньком белом БМВ, так и не поймали, надо думать.

Нет, ему такое безусловно не подходило – в одиночку не провернешь, нечего и думать, да и не обойтись без крови. Он как-то проходил мимо обменного пункта на Ленина и видел, что охранник там щеголял с коротеньким АКСУ. И автомат, уж конечно, заряжен. Значит, ковбойские штучки отпадают. Что же тогда?

Он нажал на тормоз, остановился метрах в двадцати от шеренги однотипных ларьков, оглянулся. Было еще достаточно светло, и он разглядел, что не ошибся. Происходящее имело нехорошую странность.

Девушку с длинными пепельно-русыми волосами тащил за руку к вишневой «девятке» коротко стриженый молодец из ненавистных Кожаных, а еще двое, сидевшие в машине, высунувшись, подбадривали компатриота свистом и криками. Девчонка, в джинсах и распахнутой алой куртке, отчаянно отбивалась, так, что с первого взгляда было видно – ни игрой, ни кокетством тут не пахнет. Свободной рукой колотила парня по спине, но с тем же успехом могла стучать по рельсу. Силы были заведомо неравны, и от распахнутой задней дверцы ее отделяло уже метров десять.

По совести признаться, в другое время он побыстрее проехал бы мимо. Одному богу известно, что там могло оказаться у них в карманах. Однако темпераментный осетин, с которым Родион только что вполне дружелюбно расстался у гостиницы, чтобы никогда больше наверняка не встретиться, заронил в душу, чтоб его черти взяли, то ли отвагу, то ли горячее стремление кому-то что-то доказать. Родион и сам не понял толком, что за импульс заставил его, не заглушив мотора, выскочить из машины с монтиркой наперевес.

Вокруг было тихо и пустынно – только две машины и шеренга забранных стальными решетками ларьков. «Шлепнут и фамилии не спросят», – пронеслось в голове у Родиона, в коленках почувствовалась неприятная вялость, но отступать было поздно. В три прыжка преодолев разделявшее их расстояние, он вторгся в происходящее, как чертик из коробочки, остановился совсем рядом, перекинул монтирку в левую руку, а правую с самым многозначительным видом сунул за отворот кожанки, рявкнул:

– Стоять!

Действующие лица так и замерли. Те, что в машине, видел он краешком глаза, перестали махать руками и смотрели скорее озадаченно. Это приободрило Родиона, и он, сторожа каждое движение парня, не вынимая руки из-под куртки, приказал: