Илья Деревянко - Пресс-хата

Флярковский с Сиволаповым похватали со стола железные прутья, повалили журналиста на пол и обрушили на него вихрь безжалостных ударов. Особенно свирепствовали мстящий за подпорченное личико красавчик Валя, а также лично подключившийся к экзекуции Михаил. Скуля от боли в ушибленных яйцах, он остервенело орудовал тяжелым хлыстом с металлическим шариком на конце. Зверское избиение продолжалось не менее десяти минут.

– Хватит, – заметив выступившую на губах жертвы кровавую пену – верный признак надвигающейся смерти [48], как опытный палач распорядился Задворенко. – Хмырь нужен нам относительно целым. По крайней мере пока!

Запыхавшиеся подручные послушно отошли в сторону. Михаил приготовился толкнуть надлежащую речь, но, внимательно присмотревшись к Воронину, вдруг осознал: «Слишком поздно! Перестарались!» Андрей походил на человека, извлеченного последним из-под обломков разрушенного землетрясением дома. Изуродованное, скомканное тело в разорванной одежде конвульсивно подергивалось. Вокруг него на бетонном полу образовалась большая, постоянно увеличивающаяся лужа крови. Журналист умирал. Это было понятно с первого взгляда. Живыми оставались лишь горящие ненавистью светлые глаза на превращенном в бесформенное месиво лице. Секунд пятнадцать прошло в полном молчании. Неожиданно глаза журналиста уставились в упор на Задворенко.

– Я ухожу, – странным, отрешенным голосом произнес Воронин. – Но ты тоже скоро сгинешь. Я вижу твою смерть. Она уже рядом и воистину ужасна. Будь проклят, козел!!!

По телу Андрея прошла длинная судорога. Последний раз изогнувшись, оно застыло в неестественной позе. Глаза потухли.

– Скопытился, падла! – растерянно пробормотал Сиволапов. Флярковский выразительно шмыгнул до сих пор кровоточащим носом. А Задворенко замер в оцепенении. Шкура пресс-секретаря «известного предпринимателя» покрылась с головы до пят обильным холодным потом. В поджилках обозначилась трусливая дрожь. Ему живо вспомнилось: 1986 год, пресс-хата и предсмертное обещание Лорда: «Вы все трупы. И смерть ваша будет страшна. Попомните мои слова, суки!» По слухам, все тогдашние прессовщики закончили свои дни быстро и мучительно. Все, кроме Лимона, выжившего под нарами в ментовской камере в качестве петуха Однако-Ляльки. Внезапно Лимонов-Задворенко затрясся словно в лихорадке. Михаилу почудилось, будто на мертвом лице журналиста Андрея Воронина проступили черты криминального авторитета Олега Арсеньева. Задворенко потряс головой. Наваждение исчезло, но скверные предчувствия сохранились. Ведь Лорд с «белой вороной» и впрямь очень похожи по характеру, по поведению... Оба предпочли смерть позору. Оба произнесли перед уходом в мир иной аналогичные по смыслу слова. Пророчество Лорда почти исполнилось. Из пятерых ссученных остался жив один Лимон... Пока остался !!! Может, теперь действительно пришел его черед? Михаила захлестнула тошнотворная волна паники. Пресс-секретарь «известного предпринимателя» съежился, как побитая шавка. Окружающие предметы раздвоились и поплыли перед помутившимися газами. В углах, на стенах, под потолком провонявшей потом и кровью камеры пыток начали возникать какие-то кошмарные, кривые рожи угольно-черного цвета. Они мерзко гримасничали, на мгновение исчезали и появлялись вновь. На сей раз в других местах. Подручные заслуженного прессовщика тоже чувствовали себя неуютно. Валентин нервно переминался с ноги на ногу, у Семена вздрагивали плечи. Томительно тянулись минуты...

– Рано журналист в ящик сыграл, – прервал наконец затянувшееся молчание Флярковский. – Задание-то мы фактически не выполнили! Ни компрометирующих материалов, ни подписи под заказанной шефом статьей... Ох и разозлится Семен Афанасьевич!

«Прав красавчик Валя! Прав на тысячу процентов! – по-собачьи лязгнув зубами, подумал Задворенко. – Крымов с меня скальп заживо снимет! В буквальном смысле! С него станется. Во-о-от откуда исходит реальная угроза! Вот, оказывается, что подразумевал Воронин, предрекая мне неминуемую гибель! Однако он просчитался. Да-да, про-счи-тался! Не учел мощи моего интеллекта! У меня есть шанс поправить положение! Надо лишь взять себя в руки и действовать, действовать, действовать!»

– Езжай на квартиру к Воронину, переверни там все вверх дном, хоть из кожи вылези, но добудь собранный им компромат! – более или менее совладав с эмоциями, вслух сказал Флярковскому Михаил. – Если же не справишься... Короче, сам понимаешь! Бе-е-е-е-гом!