Андрей Дышев - Добро пожаловать в ад

– Не обязательно, что убийца кого-то представил Тосе, – возразил я. – Он мог показать всего лишь фотографию.

– Фотографию? – переспросила Ирэн.

– Вот представь: я стою на лестничной площадке, на пролет ниже тебя, и показываю фотографию человека. И спрашиваю: тебе эта физиономия знакома? Что делаешь ты? Конечно, спускаешься ко мне, чтобы рассмотреть снимок вблизи…

– Я спустилась бы только в том случае, если на фотографии было бы знакомое лицо, – ответила Ирэн. – Причем не президента и не именитого актера – нет! С этим человеком я должна быть лично знакома.

– Не просто знакома! – поправил я, заставляя Ирэн формулировать вывод более точно.

– Это должен быть человек, который мне не безразличен.

– Мало!

– Судьба которого мне была бы интересна.

– И что еще?

– И о котором я хотела бы узнать какую-нибудь информацию.

– Вот! – воскликнул я, подняв указательный палец. – Вот это очень важно! Тося забыла про дверь, про ключ в замке и спустилась вниз, потому что незнакомец показал ей фотографию человека, которым она очень интересовалась в последнее время. И ты знаешь, кто этот человек.

– Максим Блинов? – с удивлением произнесла Ирэн, потому как этот вывод оказался для нее неожиданным, и отвела взгляд.

К этому выводу я хоть и подвел ее, все же Ирэн сделала его сама, она первой назвала имя Блинова. Это была ловушка, и Ирэн почувствовала себя в западне. Я ждал, как она будет выкручиваться из сложившейся ситуации. Ирэн будет не Ирэн, если признает мою правоту. Противостояние, начавшееся сегодня утром, продолжалось. Ирэн из кожи вот лезла, доказывая мне, что она ценный работник и что с расследованием справляется ловчее, чем я. Я ничего не имел против этого, но ее версию с Фатьяновым не принял. Ирэн, в отместку, должна отбросить мою версию с фотографией Блинова. Истина сейчас не играла для Ирэн особой роли. Принцип – вот идол, на который она молилась.

– Блинов? – еще раз произнесла она, но уже с хорошо заметными нотками скептицизма. – Глупость какая! Блинова Тося придумала, как повод, чтобы прийти к нам в агентство и выкрасть договор Фатьянова…

Я не стал слушать все ту же песню на тот же мотив. Сейчас ее слова были лишь оболочкой, прикрывающей воспаленное тщеславие. Но тем не менее Ирэн не сильно раздражала меня и почти не тяготила. Она была достаточно умной и самоотверженной девчонкой, и на всем Побережье у меня не было никого, кроме нее, кому бы я мог довериться, как самому себе. И еще мое снисхождение по отношению к Ирэн подкреплялось твердым убеждением в том, что женщины на протяжении всей своей жизни скрытно или явно, косвенно или непосредственно, коварно или с достоинством борются с мужчинами, не желая прощать им природой определенное неравенство.

– Здесь он нам совершенно не опасен, – сказала Ирэн. – Столько народа! Он не посмеет выстрелить…

Мы сидели в открытом кафе под большим красным зонтом. С искусственной террасы, на которой стоял стол, набережная просматривалась не хуже, чем море со спасательной вышки. С каждой минутой темнело. Набережная вспыхнула разноцветными огнями. Излучая свет богатой и праздной жизни, к причалу медленно швартовался большой круизный лайнер. Со всех сторон неслась музыка.

Ирэн впервые угощала меня за свой счет. Вот уже сутки, как она содержала меня. Я не испытывал по этому поводу никаких комплексов, и все-таки аппетита не было, и я с трудом справлялся с жаренной на гриле отбивной.

Было без двадцати минут восемь. Мой мобильный телефон лежал рядом с тарелкой, словно экзотическое блюдо, которое я оставил на десерт. Прошло уже десять минут, как я включил его.

– И сзади он не сможет к нам подойти незаметно, – сказала Ирэн, кидая кусочек свинины под стол, где давно паслась бело-рыжая кошка. – Там клумба и барная стойка.

По мере того, как время приближалось к восьми, Ирэн все более заметно нервничала. И хотя она изо всех сил пыталась казаться веселой и раскрепощенной, ее завидный аппетит выдавал бурлящие в душе чувства. Мимоходом поглядывая на часы, Ирэн с завидной скоростью умяла большую тарелку с отбивной и картофелем фри, съела (свой и мой!) овощной салат, выпила бокал красного вина и принялась торопливо покусывать хлеб с солью. Боясь, что на нервной почве девушка останется голодной, я предложил ей свой картофель, но Ирэн бурно возмутилась:

– Что ты! Я даже со своей порцией не справилась!

Я не стал уличать ее в искажении действительности, потому как официантка уже унесла вычищенную до блеска тарелку, и без слов придвинул ей свою. С тревогой вглядываясь в лица прохожих, Ирэн энергично принялась за румяную картофельную соломку, словно японскими палочками хватая ее своими пальчиками. Я откинулся на спинку и стал потягивать из трубочки коктейль.