Андрей Дышев - Два шага на небеса

Мы довели себя до изыскательского экстаза, и уже ничто не могло нас остановить. Я первым побежал к лестнице, взлетел по ней в вестибюль и по стеклянной крошке устремился выше. Девчонки, несмотря на свою молодость и генетическую любовь к золоту, здорово отстали от меня. Румяные, как с мороза, запыхавшиеся, со вздыбленными прическами, они вломились в номер, когда я уже разбивал кулаком четвертую потолочную плитку. Известковая пыль оседала на мое лицо, руки, я кашлял и плевался, но еще ни одна работа в моей жизни не доставляла мне столько наслаждения.

Когда над головой обнажилась решетка из алюминиевых уголков, я попытался пролезть в нее, но, кроме головы и одной руки, в квадрат ничего не проходило. Тогда я подпрыгнул, ухватился за раму и повис на ней.

– Ну! – орал я, сожалея, что во мне так мало веса. – Хватайте меня за ноги!

Жаль, никто не снял эту картину на видео! Девушки вцепились в мои ноги, словно намеревались стащить с меня брюки, что, кстати, им отчасти удалось сделать. Я стиснул зубы, подавляя стон. В ладони со страшной силой врезалось острое ребро уголка. Вся металлическая конструкция под нашим дружным весом стала прогибаться и трещать. Я качнулся. Девушки начали сползать, лихорадочно отыскивая на мне или поясной ремень, или подтяжки. Я заорал, и, как с испугу, рама со щелчком лопнула. Мы повалились на пол.

– С меня довольно, – пробормотал я, глядя на черную дыру в потолке и натягивая брюки. – Уступаю право кому-нибудь из вас.

– Я! Можно я?! – без колебаний вызвалась Лора.

Она села на мою ладонь, и я поднял ее к выгнутым и острым обломкам рамы. Она ухватилась за них, подтянулась и перевалилась в нишу.

– Тут очень темно! – сказала она, осмотревшись.

Я ходил по комнате, задрав голову кверху, и по тому, как оживали плитки, определял, в каком месте ползет Лора. Алина продолжала сидеть на полу. Известковая пыль, осевшая на ее голову, сделала девушку седой.

– Не молчи! – требовал я. – Что видишь?

– Провода, – отозвалась из-за потолка Лора. – Пучками торчат, как цветы. Меня не убьет током?

– Ничего она не найдет, – едва слышно произнесла Алина. Она готовила нервную систему к очередному удару.

Я ничего не ответил, продолжая пялиться на потолок, и растирал по лицу пыль, которая сыпалась сверху. Так продолжалось невыносимо долго.

– Я запуталась в проводах! – пожаловалась Лора.

Ноги меня уже не держали. Я сел на пол рядом с Алиной. Лора притихла. Пыль больше не сыпалась.

– Ты там не уснула? – спросил я.

Наверху что-то громыхнуло, и снова наступила тишина.

– Эй! – позвал я. – Ты там всю пыль собрала?

В последний момент я отпрянул назад, спасая голову от неминуемого удара. Под ноги с грохотом упала картонная коробка из-под баварского пива, подняв белое облако. Продолжая сидеть в позе уставшего йога, я вытянул руку, ухватил торчащую, как ухо дворняги, створку крышки и придвинул коробку к себе. Алина опустила внутрь руку, затем вторую, не без усилий вынула тяжелый сверток, обернутый в пожелтевшую от времени газету. Мы изорвали газету в клочья и, встав на четвереньки, склонили головы над сложенными в стопку пластинами, излучающими теплый апельсиновый свет.

И тут нам на головы свалилась Лора. Сидя на полу, она трясла рукой перед нашими лицами и силилась что-то сказать.

– Страшно? – раздался за нашими спинами тихий голос.

Я повернул голову, но вскочить не успел. Мне в лицо смотрел черный глаз «мастерписа».

Достаточно было только взглянуть на лицо Виктора, чтобы понять – перед нами стоит безумец, зомби, запрограммированный на убийство. Его глаза были по-прежнему спрятаны в складках отекшего лица, губы напоминали рваную рану и не смыкались, даже когда он начал говорить.

– Я хотел… я думал так сделать, – бормотал он, и мне сначала показалось, что Виктор бредит. – Но не объяснить вам всего… Моей жизни больше нет, и потому нельзя убить то, чего нет…

Я начал медленно привставать, но Виктор дернулся телом и нацелил револьвер в лицо Алины.

– Не надо… – произнес он, должно быть, глядя на меня. – Зачем ты хочешь укоротить ее жизнь? Ей всего-то осталась минута… Может быть, две…

Он стоял слишком далеко от меня, чтобы можно было рискнуть кинуться ему под ноги и завалить на пол. И мне не хватило бы того мгновения, вполне просторного для выстрела, чтобы закрыть Алину собой. На все было отведено слишком мало времени. Виктора не интересовало золото. Он не хотел наслаждения властью над нами, не хотел нашего унижения. Он услышал наши голоса и пришел сюда, чтобы убить Алину.