Андрей Дышев - Моя любимая дура

– Вот что, – сказал я, глядя на второй этаж с тонированными стеклами, на которых было написано «Прокат снаряжения». – Потерпи немного. Спускайся в поселок. Я потом тебя найду. Можешь даже снять ту самую комнату, в которой я ночевал… Потом. Все будет потом…

– Постойте! – воскликнул Мураш и схватил меня за рукав. – Я же не сказал вам самого главного. Вы один. Рядом с вами нет надежного друга. И мне кажется, что сама судьба свела нас. Я для вас самый верный и надежный друг. «Друг – это мост. Друг – это связка. И это – мой тост, похожий на сказку!» Так когда-то сказал мой отец…

Я поморщился как от горькой пилюли.

– Давай-ка, Антон, без поэзии и ярких вывесок. Чему-чему, а им я верю меньше всего. Я благодарю тебя за этот порыв…

– Порыв?! Какой порыв?! Я ведь уже не раз доказывал вам свою верность! Как вы думаете, кто устроил в самолете рокировку? Считаете, что вам просто повезло? И что милиция увела не вас, а толстяка только по счастливой случайности?

– Постой, постой! – теперь я схватил Мураша за руку. – Так это твои проделки, что ли?

– А чьи ж еще?! Помните мамашу с мальчиком, который хотел «на окошко»? Так это я уступил мальчику место рядом с иллюминатором, а за это попросил мамашу, чтобы она поменялась сначала с вами местами, а потом с толстяком.

– Ну, ты молоток! – признал я, похлопывая Мураша по плечу. – Теперь я тебе обязан. Ловко ты все это придумал… А как ты догадался, что милиция будет встречать меня в Минводах?

– Я всего лишь предположил и не ошибся.

– Значит, ты увязался за мной, купил билет на тот же рейс… Молоток!

– И это еще не все, – чуть порозовев от похвалы, сказал Мураш. – Я следил за вами от аэропорта Минеральных Вод. Вы правильно сделали, что не остановились в городской гостинице. Но когда вы поехали в притон «Привал Одиссея», я чуть дар речи не потерял! Я прекрасно знаю эту ночлежку, на нее все таксисты города работают. Туда по три раза на неделе наведываются менты. Проституток не трогают, а вот клиентов шерстят по полной программе. Залетные урки и «гастролеры» только там и попадаются.

– Что ты говоришь! – покачал я головой и почувствовал себя неловко оттого, что Мураш был посвящен в некоторые детали моей личной жизни. – А я и не знал.

– Вы не знали, – с укором произнес Мураш, – а мне пришлось заплатить девочкам двойную норму, чтобы создать для вас невыносимые условия. Пока они ломились к вам в номер, я этажом выше скакал на кровати.

– А я думал, что такие самородки, как ты, уже на свете не встречаются, – уважительно сказал я. – Ты же палочка-выручалочка! Бэтмен! Человек, который всегда приходит на помощь… Коньяку хочешь?

– Я хочу вместе с вами пойти на ледник.

Безвыходная ситуация? Я рассматривал круглое лицо Мураша. Розовые щеки с редкой и тонкой щетинкой – один волосок здесь, другой чуть поодаль. Между ними прыщики. Лучше не бриться, чтобы не травмировать нежную кожу, а провести сеанс безболезненной эпиляции. Глаза тоже круглые, между ними, на переносице, прочно обустроилась тревожно-мнительная складка. Темные тонкие брови посажены низко, как грозовые тучи, и придают лицу мягко-сердитый вид. И все же в ладном, как сказала хозяйка дома, лице Мураша по неким невидимым признакам угадывался капризный и эгоистичный характер барчонка.

– Допустим, – сказал я и посмотрел в сторону противоположного склона. – И как ты собираешься туда спуститься?

– На веревках, – тотчас ответил Мураш, будто уже много думал над этой проблемой и решил все нюансы.

– Веревок понадобится несколько сотен метров, – стал объяснять я, стараясь говорить доброжелательно и убедительно, но при этом не скатиться на менторский тон. – Кроме того, нужны будут альпинистские кошки, ледорубы, ледовые молотки, айсбайли, ледовые крючья, ледовые якоря, карабины, «восьмерки» – в общем, килограммов двести дорогого и дефицитного «железа». Недели две уйдет у нас только на закупку снаряжения.

– Две недели? – фыркнул Мураш. – Ну и что? Разве вы торопитесь к своим мучителям?

– «Ну и что!» – вспылил я, забыв о том, что Мураш ничего не знает об Ирине. – Это только тебе все равно! Неделей раньше, неделей позже – хуже уже не будет, и не случится непоправимое…

Я вовремя прикусил язык, иначе бы обидел парня. Мураш приуныл. Он смотрел на кромку снежной площадки, на которой мы стояли, и покусывал губы.

– А как вы собираетесь спуститься? – спросил он. – У вас уже есть какие-нибудь идеи?

– Ты на сноуборде когда-нибудь катался?