Андрей Дышев - Моя любимая дура

Я стоял в очереди безоружным, без лыж и палок. Самые главные на трассе предметы, на которые все молятся, любуются ими, которым доверяют свою жизнь, для меня не представляли никакой ценности. Гора не была моим врагом или соперником, и я не собирался шлифовать лыжами ее склоны. Она оказалась моим союзником. Боясь ошибиться, я внимательно рассматривал пеструю от засилья рекламы схему горнолыжных трасс. Четыре пунктирных отрезка, обозначающих очереди канатной дороги, пересекали склон горы. Четвертый отрезок доставал до самой вершины, которая была обозначена на схеме как «Хр. Крумкол – 3657 м». Хребет Крумкол! Тот самый хребет, за которым начиналось царство ледника Джанлак. Этим хребтом мы любовались с ледника в тихую безоблачную погоду, отдыхая между заходами в шурф. С этого хребта на наш лагерь опускались облака, и начинало вьюжить, или вдруг обрушивался мощный ливень; бывало, с него скатывался густой и малоподвижный туман, и тогда весь мир для нас сжимался до размеров душной и влажной парной – на расстоянии вытянутой руки уже ничего нельзя было увидеть, и приглушались звуки, и начинала кружиться голова от потери ориентации, и никто из нас уже не ходил гулять далеко, что так нравилось всем в ясную погоду.

Дождавшись своей очереди, я сел на кресло и воспарил вверх. Сначала канатная дорога проходила над широкой лесной вырубкой, где снежный покров был уже влажным и серым, и встречались темные проталины с зелеными пятнами свежей травы, и высунулись из-под снега потемневшие, покрытые мхом пни, вокруг которых закручивались петли заячьих следов. После второй очереди лес закончился, и началось истинное царство лыжников. Я летел над застывшим снежным морем с исполинскими волнами. Крутые спуски, пологие выкаты, обрывы – все было покрыто чистейшим утрамбованным снегом. Еще крепкий, схваченный за морозную ночь ноздреватый наст резали стремительные лыжи и сноуборды, издавая при этом звук, похожий то ли на шум волн, набегающих на галечный пляж, то ли на скрежет ножа о точильный брусок. Оставляя за собой клубы снежной пыли, подо мной проносились яркие фигурки людей, кажущиеся с высоты слишком маленькими при такой неправдоподобно большой скорости. Я пытался найти на этих головокружительных просторах Леру, но вскоре понял, что это невозможно, и я вряд ли узнал бы ее, даже если бы стоял за ней в очереди на подъемник. Какой цвет ее комбинезона? Какого цвета шапочка? А очки? А перчатки? Маскарад на то и маскарад, чтобы не быть похожим на самого себя.

От нестерпимо яркого света у меня слезились глаза. Лера забыла купить мне очки. Но не слишком ли я много требую от малознакомой мне девушки? Ее трепетная забота обо мне и без того подарок судьбы… До вершины, казалось, осталось всего ничего. Но каждый гребень, который я принимал за вершинный, по мере моего приближения к нему оказывался большой кочкой, за которой показывал свои могучие плечи очередной гребень. Чувство полета, которое давала канатная дорога, усиливала эйфория, охватившая меня. Ясно и чисто было не только на небе, но и у меня в душе. Теперь я четко видел цель и прекрасно знал, как ее достичь. Хребет Крумкол через несколько минут плавно подплывет к моим ногам. И оттуда, сверху, я увижу голубое, испещренное ломаным и колотым льдом тело ледника Джанлак. Я спущусь к нему и пойду вдоль его русла к его окончанию, к оскаленной пасти, которая месяц назад обвалилась и поглотила людей вместе с частью шоссе. Теперь никто и ничто мне не помешает. Я почти дошел к тебе, Ирина, как ни трудно мне это было сделать. Я уже рядом. Потерпи немного! Может быть, ты поднимешь голову и кинешь взгляд на хребет как раз в тот момент, когда я буду стоять на его обдуваемой ветрами узкой спине…

Слезы застилали мне глаза. Это от яркого света. Сентиментальность здесь ни при чем. Разве близость к цели, разве победа над обстоятельствами когда-либо вызывали у меня слезы?.. Но как же я уйду, не попрощавшись с Лерой, не вернув ей долг? Повременить немного, попытаться найти ее на склоне и хотя бы взять домашний адрес.

Повременить? В то время, когда мне хочется заставить канатную дорогу двигаться быстрее? Когда хочется вскочить на канат и, балансируя на нем, словно циркач, побежать вперед, опережая кресла с изумленными лыжниками? Скорее, скорее к Ирине! А вниз по склону я буду бежать как угорелый, буду катиться как бревно, буду скользить на собственной заднице. Ведь до Ирины рукой достать можно! Как я могу повременить?