Андрей Дышев - Моя любимая дура

Но едва я шевельнул рукой, пытаясь дотянуться до ремня, как Дед Мороз, который стоял на сиденье и контролировал салон, моментально взял меня на прицел. Мне пришлось замереть. Ничего не получается… Мобильника я лишусь. Придется купить новый и оставить на одесском автоответчике сообщение о том, что у меня изменился номер телефона.

Это усложняло и без того непростую ситуацию. Два грабителя никак не вписывались в мои планы. Как они оказались здесь? Случайно или по их воле сошли лавины, перекрывшие автобусу все пути? И черт подери, для чего этот нелепый маскарад? Я пытался отыскать в своей душе хоть крупицу страха, который иной раз просто необходим для спасения жизни, но два переодетых грабителя с детскими голосами вызывали у меня едва ли не смех. Как только Дед Мороз поравнялся со мной, давая понять, что пришла моя очередь быть ограбленным, я возьми да и ляпни:

– Привет!

Да еще руку вскинул, показывая раскрытую ладонь. Мол, признаю наличие чувства юмора! Но Деду Морозу моя фамильярность пришлась не по душе, и он немедленно приставил ствол пистолета к моему лбу.

Видать, я зря расслабился, этот Дед Мороз на юмор скуп. Рука в белой перчатке влезла в мой карман, словно удав в птичье гнездо. Унизительная процедура, когда у тебя изымают деньги без твоего на то согласия! Я пытался рассмотреть глаза человека, глубоко спрятанные в прорезях маски. Если бы не кустистые пеньковые брови, наполовину закрывающие прорези, я бы смог определить, какого цвета у него глаза. Грабитель выудил мой тощий бумажник, раскрыл его, глянул на наличность и неожиданно побрезговал ею. Кинув бумажник мне на колени, он обыскал мой второй карман, в котором, к счастью, ничего не было, потом провел рукой по моей груди, животу, заставил нагнуться и похлопал меня по пояснице. По-моему, таким способом ищут не деньги, а пистолет. Снова прижав меня к спинке кресла, Дед Мороз еще раз посмотрел на меня, как скульптор смотрит на только что завершенный шедевр, поправил на плече мешок и пошел на выход.

Он не заметил мобильника! Это было просто невероятно, потому как черный чехол выделялся на фоне моей светлой рубашки, как бельмо на глазу. Кого, как не бога, благодарить за такое везение! Широкая спина Деда Мороза закрывала проход и стоящего на сиденье сообщника, и я немедленно вытащил телефон из чехла и сунул его в карман – на тот случай, если грабитель вдруг вернется обратно.

Но он уже дошел до начала салона, повернулся к пассажирам лицом (то есть маской), приложил руку к сердцу и низко, в пояс поклонился. Он кривлялся, изображая артиста, который завершил трудную, потребовавшую полной самоотдачи концертную программу. На помертвевших лицах немцев застыли страх и отвращение. Дед Мороз выхватил откуда-то из-под полы балахона маленький, с пачку масла, магнитофон, который продолжал взахлеб стращать нас голоском пьяного и злого телепузика, бережно поставил его на пол и вышел из автобуса. Его сообщник, продолжая целиться во все стороны пистолетом, попятился за ним следом и вскоре тоже покинул автобус.

Никто в салоне не пошевелился. Ограбленные пассажиры все еще пребывали в глубоком оцепенении. Взгляды несчастных немцев были прикованы к магнитофону, стоящему посреди прохода. Черная коробочка с клавишами представлялась третьим, самым мерзким сообщником грабителей, каким-то гадким карликом и уродом, который все никак не уходил и продолжал наслаждаться своей властью над людьми:

– По местам! Всем сидеть! По местам! Всем сидеть!

Видимо, кроме меня, никто не в силах был справиться с ним. Я решительно вскочил, отчего несчастные немцы вздрогнули, подошел к магнитофону и выключил его. В салоне воцарилась гробовая тишина. Теперь надо срочно связаться со службой спасения! Я вытащил из кармана мобильник, набрал номер, но тотчас прервал вызов… Что ж я делаю, осел в слаксах?! Я же собственными руками убиваю Ирину и сажаю себя за решетку! Какая может быть служба спасения? Вместе со спасателями сюда примчится целая бригада милиционеров. Вот они рады будут увидеть меня здесь!.. Мне надо уйти отсюда как можно скорее. С немцами ничего не случится. Рано или поздно пропавший автобус станут искать.

Мобильник – снова в карман. Ах, эти внимательные, выцветшие глаза! Они смотрят на мою руку, заталкивающую мобильник в карман. В салоне повисло немое недоумение. Немцы не понимают, почему я так поступаю. Немцы ничего не понимают. Они в трансе, их окружает враждебный мир. Они не верят никому, кроме как самим себе, и потому не кидаются ко мне с просьбами о помощи.