Андрей Дышев - Моя любимая дура

К нему подскочила женщина в длинной вязаной кофточке с пояском, которая сидела на самом первом сиденье, расставила руки, закрывая собою проход, как курица цыплят, и закричала:

– Ты что ж тормозишь так, Коля?! Совесть поимей! Люди чуть с кресел не попадали! Уснул, что ли? Ты ж не русских везешь! У меня материал хрупкий! Цартес Дойчланд!

Должно быть, это была гидесса, головой отвечающая за пассажиров.

– Какое уснул, Изабелла Федоровна! – в том же тоне ответил водитель, отстаивая свою профессиональную честь. – Вы хоть видели, что произошло? Да прямо перед нами лавина сошла! Если бы я вовремя не затормозил, то засыпало бы нас к чертовой матери! Вот, полюбуйтесь, всю дорогу завалило! Я в последнюю секунду успел затормозить!

– Тихо, тихо! – резко убавила громкость гидесса. – Не кричи так, а то людей напугаешь. Иди за руль, делай что-нибудь… – Она легонько толкнула водителя в грудь, повернулась лицом к салону и так широко и счастливо улыбнулась, будто только что выиграла тысячу баксов в «Русское лото». Что она говорила немцам, я не понял, но пассажиры, как малые дети, сразу расслабились, дружно рассмеялись и захлопали в ладоши.

С лавинами мне приходилось иметь дело, и я посчитал своим долгом предложить водителю свою помощь. Щетки, поелозив по ветровому стеклу, сняли с него мелкий, как мука, снег, и через образовавшийся прозрачный конус стал виден белый свет. Он был белым в прямом смысле этого слова. Прямо перед автобусом, где минуту назад чернела лента шоссе, покоилась снежная гора. Лавина, съехав откуда-то сверху, разлеглась поперек шоссе, словно сытый и наглый тигр-альбинос, и проезжая часть оказалась полностью перекрыта.

– Задний ход можешь дать? – спросил я у водителя, с недоверием глядя на тонны снега, которые каким-то чудом задержались на скальных выступах и теперь нависали над нами. Если они сорвутся, то с легкостью расплющат автобус, как гусеница танка консервную банку.

Водитель, от испуга потерявший способность самостоятельно принимать решение, покорно последовал моему совету. Боковые стекла, как и наружные зеркала, были залеплены снегом, и ему пришлось открыть форточку и очистить снег рукой. Автобус тихо выл, с трудом пятясь назад. Мощные колеса со скрипом придавливали рыхлую кашу.

– В рубашке родились, – бормотал он, выворачивая руль. – Можешь поверить: навалило за одну секунду и прямо передо мной. Белая пыль, грохот, земля дрожит. И все, что было впереди, как отрезало… Первый раз в жизни вижу, как лавина сходит…

– Лучше вернуться и подыскать безопасное место, – вслух подумал я, поглядывая наверх. – Это может быть не последняя…

Не успел я произнести эти слова, как снова раздался протяжный грохот, и автобус мелко задрожал. Водитель ударил по тормозам. Немцы дружно загалдели. Несколько мгновений, пока все вокруг гремело и дрожало, мы с водителем пребывали в состоянии оцепенения, ожидая чудовищного удара. Но судьба снова сжалилась, и не произошло ничего страшного, крыша не продавилась, даже стекла не вылетели.

Когда все затихло, водитель, не рискуя прикасаться к рулю, рычагу передач или еще к чему-либо, медленно повернул голову в мою сторону и процедил:

– Накаркал, блин…

– Открой дверь! – прикрикнул я.

Створка сдвинулась сначала вниз, потом вперед, потом в сторону. Я опустился на нижнюю ступеньку, высунулся наружу и посмотрел по сторонам. Мы действительно родились в рубашке. Только что сошла вторая лавина – чуть меньше по размеру, чем первая, но такая же коварная. Она перегородила дорогу позади нас. Автобус был заперт двумя внушительными кучами снега на стометровом отрезке шоссе. Снег сыграл с нами злую шутку и загнал в западню.

– Можешь убрать ноги с педалей, – сказал я водителю, стряхивая со своей головы комок снега. – Ехать некуда. Но мотор не глуши. Неизвестно, сколько нам тут торчать придется, а материал у тебя хрупкий.

Тут к нам спустилась гидесса.

– Что?! Что такое?! – закудахтала она и попыталась оттеснить меня и выйти из автобуса. – Почему стоим?! Мы же опоздаем на ужин!

– Некуда ехать, – мрачным голосом ответил водитель. – Дорога снегом завалена.

– Что значит завалена? – начала не на шутку заводиться гидесса. – Ищи объездные пути! Ты понимаешь, что у нас будут большие неприятности, если мы опоздаем на ужин!

– Далеко осталось до Адиша? – спросил я у водителя.

– Не очень. Километров семь.

Лично я на ужин не опаздывал, и меня не слишком беспокоил снежный плен. При большом желании я мог перебраться через лавинный язык и дойти до Адиша пешком, но совестно было доверять судьбу столь хрупкого материала испуганному водителю и суетливой гидессе.