Андрей Дышев - Шахидка с голубыми глазами

Я тотчас позвонил Сергею и заказал к завтрашнему утру отражатель размером с книгу. До закрытия агентства воздушных сообщений оставалось минут тридцать, и я припустил бегом до улицы Ословского, где можно было поймать попутку. Пистолет упирался стволом мне в мочевой пузырь, бежать было ужасно неудобно, но я терпел, ибо в эти минуты решалось многое.

В цветочном киоске я купил букет роз, в продуктовом прихватил бутылку коллекционного шампанского и коробку конфет. Со всем этим барахлом, которое на незамужних женщин оказывает магическое воздействие, я не без труда втиснулся в узенький салон «Таврии». На улицу Калинникова мы приползли за пять минут до закрытия агентства.

Кассирша Лариса, у которой со мной были связаны печально-романтические воспоминания, уже переобувала туфли с высоким каблуком на матерчатые ботиночки класса «прощай, молодость». Я заслонил собой стеклянную перегородку и покашлял в окошко, но она продолжала заниматься собой, удивительно легко и без напряжения не замечая меня. Эта способность абстрагироваться от внешнего мира достигается только многолетней работой за перегородками с маленькими окошками.

Я просунул в окошко букет, который оказался слишком большим, и одна роза сломалась.

– Кирилл! – тотчас воскликнула Лариса, выглядывая из-за букета. – Сто лет тебя не видела! Ой… Я так рада…

Сто не сто, а пару лет будет. Когда-то она пришла ко мне в агентство с жалобой на своего бывшего мужа, который после развода вдруг взялся за передел собственности и унес из дома весь антиквариат. Мужа я отыскал на блошином рынке среди старьевщиков, антиквариат вернул хозяйке, но Лариса принесла еще одно заявление, потом еще и еще. Она жаловалась на соседей, на домоуправление, на водителей городских автобусов, при этом слезно умоляла меня, чтобы я лично занимался ее проблемами. Вскоре мне стало ясно, что женщина таким образом набивается мне в любовницы. Мне было ее искренне жаль. Единственное, что я мог для нее сделать, – это покупать авиабилеты исключительно у нее.

Вслед за букетом я протянул в окошко шампанское и конфеты.

– Какая прелесть! – обрадовалась Лариса, необыкновенно волнуясь и торопливо соображая, что бы это значило и к чему ей надо быть готовой. Обвал умильных чувств окончательно спутал ее мысли, и кассирша, наверное, решила безоглядно, не раздумывая, отдать себя во власть судьбе. – Погоди, дорогой мой! Я сейчас выйду! Рабочий день закончился… Сейчас, зайчик мой!

Она принялась снова переобуваться, меняя «прощай, молодость» на туфли с высоким каблуком. Конечно, я, как зайчик, поступал очень жестоко по отношению к ней.

– Лариса, не торопись! Мне нужна твоя помощь, – сказал я, глядя на монитор компьютера.

– Помощь? Ты куда-то летишь?

– Нет. Хочу своего сотрудника уличить в обмане.

– А что такое? – спросила Лариса с увядающим интересом. Она ждала от меня других слов, а я плел ей что-то уныло-милицейское про уличенье.

– Снарядил я своего агента в командировку в мордовскую зону, но чувствую печенкой, он куда-то в другие края намылился за денежки фирмы. Поищи, пожалуйста, в банке данных, куда и на какой рейс он взял билет.

– Что ж у тебя такой сотрудник неблагонадежный? – покачала головой Лариса. – Это не тот, который симпатичный такой, блондинчик, похожий на Дитера Болена?

Она до сих пор помнила Иоанна. Цепкая у одинокой женщины память на красивых мужчин… У меня запершило в горле, и я отрицательно покачал головой. Лариса двумя руками смяла и приподняла короткую прическу, закрепила ее заколкой и надела форменную пилотку. Придвинула к себе клавиатуру.

– Давай имя и фамилию!

– Яна Ненаглядкина, – ответил я.

Палец кассирши с золотым перстнем завис над клавиатурой. На лицо женщины легла тень. Губы непроизвольно скривились в какой-то мучительной иронии.

– Так это не сотрудник, а сотрудница, – мгновенно похолодевшим голосом сказала Лариса. – Яна Ненаглядкина… Что за дурацкая фамилия!

Тут она нахмурила брови, вздохнула и, не поднимая на меня глаз, сказала:

– Вообще-то начальник запрещает нам заходить на сервер с банком данных, – сказала она тем голосом, каким объявляют о начале обеденного перерыва в кассе, но все же защелкала пальцами по клавишам. – Гнать в шею надо таких сотрудниц, а не ловить их на лжи… Возраст какой?

– А разве там надо указывать возраст? – не поверил я.

– А как же! Все надо указывать!

Она сдвинула цветы на край стола, будто они ей сильно мешали.