Андрей Дышев - Сладкий привкус яда

Родион сидел у самого камина, спиной к огню, будто вымок под дождем и хотел согреться. Бордовые тяжелые шторы почти не пропускали солнечных лучей, потому огонь был самым светлым пятном в зале, и оттого лицо Родиона, и без того темное от загара, казалось невыразительным, малорельефным, словно горшок из темной сырой глины, поставленный у камина для просушки. Обрубок его мизинца был перевязан бинтом и, судя по размерам, сильно распух. Мне показалось, что через бинт просочилось немного крови.

Рядом с Родионом, глубоко утонув в кресле, сидел Хрустальский, доступно открыв всем свои белые в ромбик носки, и изучал расписной потолок. Филя, упорно не желающий встречаться со мной взглядом, пожелал слушать собрание стоя и слишком внимательно рассматривал ногти, оперевшись локтем на каминную кладку. Садовница, приветственно улыбнувшись мне, села неподалеку, в углу. Час Золушки прошел, женщина снова была в телогрейке и темных брючках, на ногах ботинки на толстой подошве и с высокой шнуровкой.

Потом повалили, шаркая ногами, строители, дворники, свободная охрана и прочие служащие. Убедившись, что пришли все, кто был приглашен, последней зашла Татьяна и прикрыла за собой дверь.

Воцарилась гнетущая тишина. Родион взглянул на меня и кивнул. Мне еще никогда не доводилось выступать перед столь многочисленной и столь омерзительной публикой. Я волновался.

– Представляю, какой шок вызовет сейчас у вас то, что я вам расскажу. Сегодня первое апреля, и для начала позвольте поздравить вас с этим замечательным праздником и объявить о том, что шутка, которую Родион, Татьяна и я для вас подготовили, удалась.

Хрустальский перестал любоваться потолком, повернул голову к Родиону и спросил:

– Что он сказал?

Филя с невозмутимым видом продолжал исследовать ногти. Палыч, пристраивая полено в камине, выпрямился, повесил на крючок кочергу и с нерешительной улыбкой посмотрел на меня, будто хотел сказать: раз кто-то кого-то разыграл, значит, это смешно, почему бы не улыбнуться?

– Нельзя ли конкретнее? – попросил начальник охраны. Он постукивал носком ботинка по полу и смотрел на меня в упор. – О какой шутке идет речь?

– Все, о чем я говорил в интервью, неправда, – ответил я. – Никакого преступления в Гималаях не было. Никто, к великому счастью, Родиона не убивал. Никто не принимал его облик. Не кто иной, как он сам, сейчас сидит перед вами.

Теперь все уставились на Родиона.

– Что значит – никто иной? – пробормотал Хрустальский, глядя на Родиона с подозрением и даже с опаской. – Ничего не понимаю… Вы нас запутали, молодой человек!

– Шутка, надо заметить, дурацкая, – проворчал Мухин. – Хотя, конечно, она принесла поразительные результаты.

– Кто-нибудь, в конце концов, объяснит, о чем идет речь? – высоким голосом произнес водитель, поворачивая плешивую голову во все стороны. – Почему все неправда?

Водителю ничего не надо было объяснять. Он все понял и отказывался в это верить.

– Может быть, слово «шутка» здесь не совсем уместно, – сказала Татьяна. – Скорее это был психологический тест. Перед вами смодулировали ситуацию: Родиона как будто не стало, а его место занял двойник, убийца и мошенник.

– Ну-ну, полегче, девушка, полегче! – высказал недовольство Хрустальский. – Мы сразу обо всем догадались! Думаете, вы смогли нас обмануть? Лично я сразу понял, что это розыгрыш. И к Родиону Святославовичу относился с неизменной симпатией и доверием.

– И я сразу догадался! – приклеился к Хрустальскому водитель, который интуитивно понял, что это единственно спасительный путь.

– Конечно же, мы догадались! – с неестественной веселостью сказал начальник охраны. – Друзья! Это была не совсем хорошая шутка, и в ответ на нее мы тоже нехорошо пошутили про нашего дорогого Святослава Николаевича. Так ведь?

Зал оживился. Водитель, вскочив с места, подошел к Родиону и, склонившись перед ним, стал что-то горячо доказывать. Это вызвало лавину. Боясь опоздать, Родиона вмиг обступили охранники и строители. Хрустальский принялся петухом расхаживать посреди зала. Поглядывая на меня, он щурил глазки и качал головой:

– Ну зачем вы так плохо про нас думаете?

Начальник охраны принялся исполнять свои обязанности и прорвал живое кольцо.

– Все по своим местам! – орал он. – Родион Святославович, внесите же вы ясность! Скажите, что никакой обиды на нас не держите!

Садовница безучастно смотрела на спектакль, который для нее был суетливой пантомимой. Следователь подошел ко мне.