Александр Золотько - Мент для новых русских

Нора удовлетворенно заворчала. Нора была довольна. К ней обратились уважительно. Непривычно уважительно. А то, что к одному из них, неприятному и нелепому Петровичу, обратились по имени-отчеству вызвало у всех странное чувство – гордости и зависти. Крысы не отдавали себе отчета, но каждый из них захотел оказаться на месте Петровича.

– Я, кстати, хотел посоветоваться с Вами, – Михаил шагнул к Старому, и круг Крыс, лишившись центра, распался как-то сам собой на небольшие кучки, оживленно и успокоено обсуждавшие происшедшее.

Кто-то из Крыс подошел к Доктору, чтобы обсудить внезапно открывшиеся перспективы медицинского обслуживания.

Только Тотошка остался не у дел. Он с потерянным видом смотрел по сторонам, болезненно переживая свою внезапно открывшуюся ненужность. Обидно, еще утром Тотошка был в центре внимания, а теперь героем стал Петрович.

И никому из Крыс не пришло в голову даже мысленно усомниться в праве Михаила на покровительственный тон. Запугать Крыс было очень трудно. Рано или поздно, они бы все равно пришли в себя, благо, желающих попугать обитателей Норы, всегда было более чем достаточно. Покровительственный тон был для Крыс не оскорблением. Он был, скорее, экзотической, непривычной лаской. Как если бы кто-то не пнул бродячую собаку, а просто разрешил ей быть рядом с собой. Просто потрепал ее по загривку.

Краем глаза Тотошка заметил, что его сожительница направляется к тайнику, в котором были спрятаны доллары Михаила. Сердце у Тотошки екнуло. Он оттолкнул в сторону кого-то попавшегося на пути и почти бегом настиг Ирину:

– Ты чего?

– Ничего! – громко ответила Ирина на свистящий шепот сожителя.

– Сдурела совсем? А если кто увидит?

– Что увидит? Что я эти деньги хозяину отдаю?

– Чего? Михаилу?

– Михаилу.

– Так мы же…

– Мы же! – Ирина отбросила в сторону ржавую канистру и рывком вытащила из земли бутылку.

– Ну, Ира! – жалобно прошептал Тотошка.

– Не могу я, – сказала Ирина, – боюсь я его!

Бутылка разлетелась на осколки, Ирина подняла с земли скрученные в трубочку купюры.

– Ну, пожалуйста! – простонал Тотошка.

– Ты разве не понял? – спросила Ирина.

– Чего? Чего это я должен был понять?

– Одержимый он, – Ирина прошептала это в самое лицо сожителя. – Дьявол в нем. Вот чего!

Тотошка попятился.

– Ты не видел, что с ним было ночью. А мы с Айболитом все видели. Все. Дьявол в нем. И деньги эти – тоже от дьявола. – Ирина держала доллары двумя пальцами вытянутой перед собой руки.

Тотошка промямлил что-то неопределенное.

– Думаешь, совсем я рехнулась? Думаешь, в дурку меня нужно? Да?

Тотошка неопределенно повел головой, не отрывая взгляда от воспаленных сухих глаз Ирины.

– Не веришь? Ты тогда с Доктором поговори. И еще, пойди к метро или к клубу, послушай, что люди говорят об этой ночи.

– А чего говорят?

– Не знаю. Ты пойди и послушай. А я ему деньги отдам.

– Х-хорошо, – неуверенно протянул Тотошка.

– А потом… – Ирина снова перешла на шепот, – сходишь со мной к отцу Варфоломею?

– Зачем?

– Сходишь?

– Чего там, схожу.

– Хорошо. А пока оденься аккуратно и сходи к клубу, послушай, – Ирина пошла к Михаилу, о чем-то оживленно разговаривавшему со Старым.

Тотошка посмотрел ей вдогонку. Сошла с ума. Сошла с ума. Парень как парень, ничего в нем нет такого страшного… Тотошка осекся. Он увидел, с каким выражением лиц смотрят на Михаила Крысы. Внимание, счастье, готовность сделать все, что будет приказано, – все это было смешано в равных пропорциях.

Словно холодной водой обдало Тотошку. И его тоже охватило странное чувство, не предчувствие опасности, а просто страх, неопределенный страх, ночной кошмар, непонятно как выживший в свете дня.

А в клубе тоже было неспокойно. И тоже вся суета проистекала от одного человека, пришедшего со стороны. Капитан Гринчук работал. Работал старательно, с огоньком и желанием. До полудня он успел переговорить почти со всеми, кто на тот момент был в клубе.

Браток после неприятного разговора во дворе предпочел бы держаться от мента подальше, но Гиря на минуту вызвавший его к себе в кабинет, в двух-трех энергичных выражениях предписал Братку неотвязно следовать за Зеленым и всячески ему содействовать в раскрытии ночного происшествия.

В чем конкретно могло заключаться это самое максимальное содействие, Браток представлял себе слабо. Он уже раз двадцать успел предложить оперу позавтракать или пообедать, раз десять приносил ему воду и, совсем теряя над собой контроль, раз за разом предлагал некурящему капитану закурить.