Александр Золотько - Мент для новых русских

Гринчук взял с подоконника карандаш, наклонился и аккуратно поддел пистолет за спусковую скобу:

– Пальчики получились не первый сорт, но нам хватит и показаний понятых. И, кстати, Леша, ты не помнишь, на прошлой неделе из какого ствола в человека Гири стреляли?

Глаза Ковалева удивленно округлились, но он быстро взял себя в руки:

– Из пээма и стреляли.

– Интересно, – сам у себя задумчиво поинтересовался Гринчук, – а не из этого ли?

– Экспертиза покажет, – со знанием дела сказал старший сержант.

– Гады, – выдавил из себя Яша, – гады!

– Неуверенно как-то излагаешь, юноша. А где цыганский темперамент? Где уязвленная гордость? Где все это, гордый сын степей?

– Хреново твое дело! – засмеялся Витек.

– Ты теперь себе только представь, какие неприятности начнутся у твоего дяди. Мы ж теперь все на ваших выселках перетрясем. Но и это не самое страшное. Ты прикинь, что о тебе и твоих родственниках подумает Гиря, ведь выходит, что это ты в его лучшего друга стрелял. Ай-яй-яй!

Яша всхлипнул.

– Только не надо слез! – попросил Гринчук, положил левую руку на голову цыгана, а правой указал всем на дверь. – Веди себя как мужик. Давай мы с тобой поговорим. Один на один.

– Ничего я не знаю! Никого не убивал! – услышали старший лейтенант и сержанты, выходя на улицу.

– Резкий у вас друг, – не то осуждающе, не то одобрительно сказал Витек. – Покурим?

– Покурим, – согласился Ковалев.

– Откуда этот пистолет взялся? – затягиваясь сигаретой, поинтересовался старший сержант.

– Из воздуха, – буркнул Ковалев. Он, конечно, относился к Гринчуку хорошо, но так портить отношения с цыганским бароном… И так нахрапом вешать на пацана статью об убийстве…

– И о чем он теперь там с ним разговаривает?

– А хрен его знает!

Милиционеры закурили по второй сигарете.

Из-за двери послышался голос Гринчука.

– Зовет, вроде, – насторожился старший сержант.

Ковалев открыл дверь и заглянул в комнату:

– Что случилось?

– Пошли своего к памятнику, к пионерке. У нее в корзине Яша оставил товар. Пусть принесут, а то пропадет, жалко будет. И заходи сюда.

– Поладили? – спросил Ковалев, отправив Витька выполнять поручение.

– Полностью. В самых лучших традициях. Правда, Яша?

– Правда, Юрий Иванович, – дрожащим голосом, но как-то радостно ответил Яша.

– Все, Яков, свободен. Протокольчик пока побудет у меня. Завтра позвонишь мне по телефону, номер только не потеряй, и договоримся о встрече. Лады?

– Ага, дядя Юра! – Яша вскочил и бросился к двери.

– Подожди, – остановил его Гринчук, – сколько, говоришь, ты передал тому мужику порошка?

– Двести граммов.

– Не слишком круто?

– Клянусь, при мне взвешивали.

– И где отдавал?

– Я же сказал, в метро, возле рынка, – было видно, что Яше не терпелось поскорее выбраться на свежий воздух.

– А первый раз ты его где потерял?

– Первый раз? На рынке, на Пятачке. Он как сквозь землю провалился. Я кинулся, а он исчез. Вы с ним осторожнее, дядя Юра. Страшный он. Улыбается, а все равно страшно.

– Ладно, – махнул рукой Гринчук, – беги. До завтра.

Хлопнула дверь.

Через минуту появился Витек с бумажным пакетом в руках:

– Вот! Нашел.

– Давай сюда и свободен! – Гринчук взял пакет, взвесил его на руке. – Леша, не возражаешь, если я его себе заберу?

– На здоровье, – щедро разрешил Ковалев. – И заодно расскажи, кого это из людей Гири пришили?

– Никого не пришили. В смысле, никого из пистолета не пришили. Тем более, из этого.

– Так это мы горбатого лепили?

– Ой, лепили…

– А ствол чей?

– А ствол мой, табельный. Я с ним не расстаюсь, – обтерев пистолет куском газеты, Гринчук сунул его себе за пояс. – А вот теперь мне пора! Дела.

– Знаешь, Юра! – с чувством произнес Ковалев.

– Знаю и тоже тебя люблю! Спасибо за угощение. Пока.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Витек:

– Можно заходить или еще покурить?

– Один уже накурился, – засмеялся Гринчук и вышел.

– А пистолет он с собой забрал? – спросил Витек.

– Его это пистолет! И не мочили никого из этого пистолета. Всех купил капитан Гринчук, – сообщил Ковалев и неожиданно рассмеялся.

Неожиданно для себя, потому что Витек прыснул первым. Потом, выяснив в чем дело, к ним присоединился старший сержант.

Явившийся с очередным докладом, Митя обнаружил давящихся хохотом сотрудников милиции.

А Гринчук получил свою порцию веселья в машине. Он рассказал Братку историю об отрезанной голове и был поражен реакцией.