Евгений Сухов - Бубновый туз

Ожили, гады! Ничего, все равно вам меня не достать!

Не вынимая рук из карманов, Кирьян выстрелил в набегающего крупного мужчину с цепким взглядом. Успел увидеть, как тот, вздрогнув всем телом, ухватился за пробитую грудь и шатаясь заковылял в сторону. Другой уже успел ухватиться за оглобли и что-то яростно выкрикивал, требуя остановиться.

Совсем мальчишка, от силы лет восемнадцать, отметил Кирьян и тут же выстрелил в него.

Единственным, кто здесь был настоящим, так это Гривенник — закрыв голову руками, он что-то кричал.

Навстречу экипажу, щелкая затворами винтовок, из подворотни выскочило четверо красноармейцев.

— Разворачивай! — срывая голос, крикнул Кирьян.

Кучер круто развернул повозку. Сливаясь в единый звук, грохнули два выстрела. Пули провизжали над головой. Кирьян инстинктивно пригнулся.

Экипаж, разворачиваясь, встал на два колеса, грозя опрокинуться набок, Кирьян успел увидеть, что Копыто вытащил из кармана гранату и швырнул ее в набегающих чекистов. Пролетка, сильно раскачиваясь, ударилась ободами об угол и грохоча свернула к Варварке. Уж там-то можно затеряться.

— То, что не удалось взять ни Кирьяна, ни Егора Копыто, — это наш провал! Мы должны его немедленно исправить! Приказываю усилить патрулирование. Перекрыть все выезды из города. Не исключено, что Кирьян может попытаться уехать поездом, а поэтому нужно блокировать все железнодорожные вокзалы. Досматривать всех и каждого. Всем понятно? — строго спросил Сарычев, посмотрев на чекистов.

— Так точно!

— Приступить к исполнению! И еще вот что, — строгим голосом наказал Сарычев, повернувшись к оперативникам, — постарайтесь не выпячиваться, вы должны быть людьми из толпы, а то спугнете. Он — зверь осторожный, опытный.

На молодого мужчину, стоящего на перроне, Петр Самохин обратил внимание сразу же, как только вошел на вокзал. От других пассажиров, состоявших в своем большинстве из крестьян и торговцев, он отличался одеждой. Дорогое длинное драповое пальто, кожаная кепка, вместо сапог — добротные ботинки на кожаной подошве.

Несмотря на круговерть, царившую на вокзале, он не смешивался с толпой, да и окружающие сторонились его.

Холеное лицо мужчины выглядело непроницаемым, вот только глаза с пренебрежением посматривали на окружающее.

С первого взгляда было понятно, что на вокзале он человек случайный. Такому типу впору разъезжать по Москве на рысаках и, пощелкивая пальцами, останавливаться у крыльца столичных ресторанов. А он стоит тут, на пыльном перроне.

По внешнему виду коммерсант, а то и жиган.

В нынешнее время это так тесно переплетается, что порой неотделимо одно от другого.

— Посмотри на того парня, — кивком показал Самохин Кравчуку на молодого мужчину. — Что-то он ведет себя как-то не так.

— Я его тоже приметил, — согласился Федор. — У него глазки так и забегали, когда ты на него посмотрел.

— Не смотри на него, отвернись, — негромко сказал Петр. — Будем проходить мимо, тогда и возьмем. Только будь осторожен, он через пальто может пальнуть. Идем?

— Пойдем, — сказал Кравчук, откинув недокуренную папиросу.

Боковым зрением он заметил, как лицо франта вдруг приняло жестковатое выражение, а правая рука медленно поползла во внутренний карман.

— Григорий! — неожиданно крикнул Петр, помахав рукой. — Чего ты стоишь? Мы тебя уже давно ищем. К нам иди! — Поймав недоуменный взгляд Кравчука, он продолжал: — Ну чего ты головой крутишь? Мы здесь.

Рука франта застыла на половине пути, а длинные холеные пальцы нервно поправили отворот пальто. Чуть приподняв голову, он посмотрел в ту сторону, куда смотрел Самохин, пытаясь отыскать среди толпившихся на перроне пассажиров неведомого Григория. В это самое мгновение, стараясь не упустить из внимания руку, державшую отворот, Петр бросился на франта и, сбив его с ног, прижал к земле.

— Лежать! Чека! — крикнул Кравчук, размахивая пистолетом. — Документы!

— В чем дело? — недовольно прохрипел ошеломленный франт. — Вы меня приняли за кого-то другого.

— Поднимайся, — потянул Самохин его за воротник. — А теперь документы.

Франт потянулся к карману.

— Руки за голову! Я сам достану.

Вокруг них образовалась плотная толпа. По тому, как колыхнулся первый ряд собравшихся, становилось ясно, что задние наседают. Понятно — до отправления поезда минут сорок, а тут такое развлечение. А если кого застрелят, так будет что пообсуждать в дороге.