Евгений Сухов - Государственный преступник

— Пожалуй, — согласился Артемий Платонович, смутно чувствуя, что эпицентр интересующих его событий каким-то еще неясным способом переместился именно сюда, в замок баронов Дагеров. — Уже смеркается.

— Вот и славно, — обрадованно произнес частую для него фразу барон. — Верочка покажет вам вашу комнату. Правда, дитя мое?

— Конечно, правда, дядя, — улыбнулась Вера, довольная, что у нее появилась возможность остаться с сыщиком наедине.

И когда она привела Артемия Платоновича в его комнату, то не ушла, а попросила разрешения уделить ей несколько минут.

— Не смею вам отказать и с удовольствием готов служить вам, — галантно заверил ее отставной штабс-ротмистр, слегка поклонившись.

— Я бы хотела вас спросить, — нерешительно начала она, — выдаются ли полицией награды тем, кто помогает отысканию преступников?

— Да, насколько мне известно, — насторожился Аристов. — В департаменте для таких случаев существует небольшой, правда, специальный поощрительный фонд, и сумма награды зависит от вклада, какой внес тот или иной гражданин для раскрытия преступления.

Барышня заметно повеселела.

— Значит, такая награда возможна и в теперешнем случае? — продолжала задавать Вера неясные покуда для Артемия Платоновича вопросы.

Разговор приобретал весьма занимательный оборот. Право, эта дивчина кого угодно может с ума свести.

— Вам что-то известно, что может навести на след преступников? — осторожно спросил Аристов.

— Не мне, — уклончиво ответила Вера.

— Вот как. Тогда кому же? Поделитесь тайной.

— Одному человеку. Его зовут…

В коридоре послышались шаги и шумный говор. Кажется, это были Михаил и Петровская. Вера неожиданно помрачнела и замолчала.

— Ну, продолжайте, — заторопил Артемий Платонович Веру, но мысли девушки были уже далеко.

— Завтра в саду в восемь часов, — сухо объявила она ему, — я вам все расскажу.

— Право, вы меня заинтриговали, почему же нельзя сделать этого сейчас? — едва ли не в отчаянии спросил Аристов.

— Я вас буду ждать.

— Но сад такой большой, и мы можем разойтись.

— Встретимся в беседке возле пруда.

Девушка поднялась и быстро вышла из комнаты, едва сдерживая слезы.

Сад усадьбы был великолепен. Большие яблоневые деревья были высажены правильными рядами и образовывали широкую тенистую аллею, по обеим сторонам которой были оранжереи с экзотическими растениями, среди них были и такие, встретить которые можно было не во всяком и городском ботаническом саду. За теплицами рядами шли вишневые деревья, причем каждый сорт отдельно. Крыжовник, малина, черная и красная смородина и даже ананасы в оранжереях — все было в этом саду. А о цветочных куртинах, в правильном порядке полянами разбросанных по саду, не приходилось и говорить. Их было столь много, что у Артемия Платоновича даже слегка закружилась голова, и он поначалу не заметил, что за ним следом идет какой-то человек, не отрывая от него взгляда.

К своему удивлению, Аристов обнаружил в саду молодого барона.

— Вы не видели случайно мою кузину? — поздоровавшись, растерянно спросил Михаил. — Мне сказали, что она прошла в сад.

— Нет, не видел, — ответил отставной штабс-ротмистр.

— Эй, ты, поди сюда! — вдруг крикнул куда-то за спину Аристова Михаил, и Артемий Платонович, оглянувшись, увидел, что к ним медленной походкой приближается слуга госпожи Петровской. — Что, твоя хозяйка уже встала? — спросил молодой Дагер, когда тот подошел.

— Не могу знать, ваше благородие, — негромко ответил слуга, почтительно кланяясь.

— Так пойди и узнай, — приказал слуге молодой барон. — Я буду ждать тебя здесь.

Поклонившись, слуга повернулся и медленно пошел назад.

— Поспешай, любезный, — раздраженно крикнул ему в спину Дагер. — Я не намерен ждать тут тебя до самого морковкиного заговенья.

Слуга пошел быстрее, слегка прихрамывая на левую ногу.

— Э-ге, да он хромой, — заметил Михаил.

«Хромой, — согласился с ним мысленно Аристов. — Но не хочет этого показывать, потому и ходит медленно».

Было уже, верно, около восьми. Вот-вот должна была подойти Вера. Артемий Платонович надеялся, что слуга вернется с приглашением для молодого барона, но, к его досаде, вместо лакея явилась сама Петровская в попелиновом рединготе, кашемировой шали с капюшоном и кисейном галстухе, обшитом брабантскими кружевами, наряд этот, надо отметить, очень шел ей. Михаил, засветившись лицом, что не ускользнуло от внимательного взора отставного штабс-ротмистра, поспешил ей навстречу, едва кивнув Артемию Платоновичу.