Владимир Колычев - Брат, стреляй первым!

— Этот снимок сделан с видео. В кабинете Чугунова находилась скрытая видеокамера… ну так что, будем отпираться?

— Ладно, поймали! — поднял руки Никита. — Но денег мы не вымогали… Мы приходили его поблагодарить…

— Поблагодарить? За что?

Недолго думая, Никита рассказал душещипательную историю о своей потерянной квартире. И пропел дифирамб Чугунову. Мол, хороший он человек, раскаялся в содеянном, вернул квартиру бедным родителям Никиты…

— Если ты думаешь, что разжалобил нас, — сказал ему рыжий, — то ты глубоко ошибаешься… И вообще, мне надоело слушать твои бредни. Я хочу услышать одно. Твое признание в том, что наехать на гражданина Чугунова вам велел некий гражданин по кличке Кэп и фамилии Капитонов…

— Знаю такого, — кивнул головой Никита. — Только я не слышал, чтобы он хоть что-то говорил про Чугунова…

А ведь Кэп сказал о намерении наехать на Чугунова и обложить его данью как раз в присутствии Никиты. Этот разговор он завел у него дома, на пьянке по случаю возвращения квартиры. И Виталу он поставил задачу при Никите… Неужели менты знают об этом факте?..

— Врешь!

Рыжий сделал зверское лицо, подошел к Никите и схватил его пальцами за щеки. Боль невыносимая. Но Никита терпел.

— Ты признаешься, что Капитонов велел вам наехать на Чугунова? — прошипел ему в лицо рыжий.

— Я ничего не знаю.

— А мы освежим тебе память… Чернявый подошел к шкафу, открыл его. В руках у него появился противогаз со шлангом, но без бачка.

— Твой дружок сегодня наших ребят положил, — зло сказал Никите рыжий. — Устроим поминки по ним… Только, возможно, ты и сам сейчас отправишься вслед за ними… Ну что, колоться будешь?

— Я ничего не знаю, — заладил Никита.

— Газы! — крикнул рыжий Лева.

И на Никиту натянули противогаз. Чернявый пережал трубку…

Никита несколько раз терял сознание. Каждый раз, когда он приходил в себя, он видел жесткие лица оперов. Ему было в чем признаться, было чем откупиться от ментов. Но он молчал. И вовсе не потому, что готов был умереть за Кэпа. Напротив, он бы с удовольствием отправил его в преисподнюю. Это из-за него все его мучения. Но сдавать его не стал. Врожденная упертость…

Последний раз Никита очнулся в крохотной душной камере с узкими дощатыми нарами. Камера-одиночка…

— Козел он, этот Чугун! Падаль!

Кэп исходил на дерьмо.

— Пацанов наших подставил… Всех менты приняли…

— Да отвертимся, не впервой…

Только голос Горбыля звучал не очень уверенно.

— Ментов двух мочканули, вот что хреново!

— Хреново, — кивнул Горбыль. — Менты в бешенстве…

— Давить будут… Блин, и все этот Витал…

— А что Витал?

— Все люди как люди, у всех «стволы» при себе. А этот арсенал свой на «Запорожце» возит.

— Очень грамотно, очень, — заступился за Витала Горбыль. — Витала и его «бойцов» взяли, а они все пустые, без «стволов»… А «быкам» статья светит.

— И. нам статья может светить! — еще больше разволновался Кэп. — Долбаный «Запорожец», все из-за него… Долбаный Чаус, на кой хрен он в ментов гранату запустил?..

— Мертвые сраму не имут, — недовольно посмотрел на него Горбыль. — Зря ты так о Чаусе… Что-то ты часто, брат, не в тему понты кидаешь.

— И ты чем-то недоволен? — покосился на своего соратника Кэп.

— А что, кто-то еще тобой недоволен?

— Еще Витал… И этот зеленый, Ник…

— А ты за своим базаром следи, косяки не бросай, и все в ажуре будет… Ты меня, конечно, извини, братан, но ты зарываться стал. Смотри, как бы пацаны тебе хором предъяву не бросили…

— А ты что, этого хочешь? — вспылил Кэп.

— Слушай, ты! — вскинулся и Горбыль. Но тут же остыл. — Достал ты меня, короче… Все, завязали. Не время сейчас рамсы стыковать…

Кэп с какой-то даже завистью посмотрел на Горбыля.

Правильный, типа, пацан, все у него строго, все в тему. Авторитет свой как зеницу ока бережет, за базаром следит. А он, Кэп, типа, нехороший. Один косяк упорол, второй… Ну да, все хорошие, только один он, Кэп, плохой!.. Все на его место метят, все задвинуть его хотят…

Кэп начал заводиться.

Ник, Витал, теперь вот Горбыль… Все против него… А вот хрен вам всем! Вы еще узнаете, что значит бочку на Кэпа катить!..

Еще немного, и он бы взорвался по-настоящему. И неизвестно, чем бы закончился для Горбыля этот приступ бешенства. Возможно, пулей в лоб…

Но помешали внешние силы. Сначала на улице что-то хлопнуло, затем послышался чей-то крик, хруст. Тяжелый топот ног загрохотал по коридору офиса. И тут же мощный удар в дверь. Она слетела с петель, и на пороге возник дюжий детина в камуфляже и с огромной кувалдой в руках.