Владимир Колычев - Брат, держи удар!

Коренастый больно пнул его носком под ребро. Никита открыл глаза. Его резко подняли с пола. Усадили на табурет.

— Жить хочешь? — пристально глядя ему в глаза, спросил высокий.

— Хочу, — пошевелил опухшими губами Никита. Что правда, то правда. Жить ему хотелось.

— Тогда пиши признание… Мы ведь уже далеко зашли. Терять нам нечего. Если не признаешься, мы тебя убьем. Инсценируем попытку к бегству и пристрелим… Еще раз повторяю, нам терять нечего…

— Козлы!..

И снова на Никиту обрушился град ударов.

— Хватит! — остановил коренастого высокий. Избиения прекратились.

— Не сломается… — будто откуда-то с высоты донесся до Никиты голос.

— Ну и хрен с ним!..

— Как бы нам за него не влетело… Знают, падлы, с кем связались.

— Да не бзди ты. Я же сказал, все будет в порядке… Никиту подняли с пола. Поставили на ноги.

— Зря ты героя из себя корчишь, — с упреком сказал коренастый. — Все равно тебя ничто не спасет. Пистолет твой, отпечатки твои. Жениху покойной ты угрожал… Ладно, пошел, утомил ты меня…

Опер вызвал конвой. Никиту вывели из кабинета и повели в изолятор.

Время позднее. Дежурной смене изолятора хотелось спать. А Никита своим появлением вторгся в тишину дремлющего царства. Потревоженный постовой тихо ругнулся себе под нос. И зазвенел ключами. Впустил в свой блок, отворил тяжелую железную дверь камеры.

Но эта камера не та, которую он покинул. Никита попытался возмутиться. Но конвоиры бесцеремонно втолкнули его внутрь. Дверь тут же закрылась.

Камера небольшая. Пять коек, одна свободная. Стол, лавка, умывальник, «очко». Между столом и дверью свободное пространство — пятачок площадью не больше пяти-шести квадратных метров.

На шконках люди. Все спят. Вроде бы спят. Никто не храпит. Зато все дружно смердят. Вонь от грязных носков, давно немытых тел. И от параши пакостный запах. Тоска смертная.

Никита стоял у дверей камеры. И не торопился занять свободную койку.

Его заметили. С верхней шконки у окна раздался тихий, по-хозяйски жесткий голос:

— Чего встал, как лярва на панели?

— Чо, фраерок, заблудился? — хихикнул другой.

— Знаю я этого козла, — загудел третий. — Он мою сеструху замочил…

А вот эта труба взяла явно фальшивую ноту. И чересчур подозрительна эта фальшь.

Сначала перед Никитой возникла одна уголовная рожа, затем вторая, третья… Один уже в годах — лет под сорок. Но крепкий дядя, кулаки-молоты. Второй совсем молодой. Но ранний. Змеиный яд во взгляде, резкие движения. Третий тоже здоровый. Но чувствует себя неуверенно. Явно нервничает. И не смотрит Никите в глаза.

И четвертый со своего места поднялся. Маленький, щупленький. Но руку почему-то за спиной прячет.

— Заждались, мурики? — спросил Никита.

Он понял все. Вот какой сюрприз приготовили ему менты. Сейчас эти скопом набросятся на него. Изобьют до полусмерти. И попробуй докажи, что до этого над ним измывались менты!..

А могут ведь и убить. Ненароком. Или даже нарочно. Тоже очень удобный вариант. Результат экспертизы против Никиты, Косвенных улик и так хватает. Никиту можно грохнуть. Все равно по всем ментовским делам он пройдет как убийца. Убийство гражданки Зайцевой раскрыто, преступник установлен, задержан, но погиб в результате несчастного случая. Все, дело можно закрывать. Доблестный МУР отрапортует о раскрытии еще одного преступления. Кому-то звездочка на погон упадет, кому-то премиальная копейка в карман капнет.

— Заждались, — прохрипел первый здоровяк. — Давно тебя ждем…

— Сестру он мою замочил, — показал на Никиту пальцем второй.

— Вы меня с кем-то путаете…

— Да нет, не путаем… Ты мою сестру замочил.

— И мою…

— Мою тоже…

Это спектакль. От этих ублюдков требуется «справедливое» возмущение. И вот оно, пожалуйста.

Сцена неубедительная. Но ставил ее опытный режиссер. Со звездами на милицейских погонах. И закончиться спектакль должен кровавым финалом…

Только еще неизвестно, с чьей стороны прольется кровь.

Четверо медленно и неотвратимо надвигались на Никиту. Еще одна-две секунды, и начнется…

— Эй, мужики, я что-то не понял… — Никита испуганно попятился к двери.

— Гасить тебя будем, чего тут не понять…

— А может, не надо?.. Я бизнесмен. Очень богатый. У меня много денег. Не трогайте меня, а?.. Прошу вас. А я вам каждому по миллиону…

Те задумались. По миллиону на брата — это много. Но перевесят ли эти деньги ментовские поблажки?..

— По миллиону долларов…