Владимир Колычев - Брат 2. Америка, бойся русских

— Живая… Можно дальше драть!

— Давай… Я не жадный…

Клим не стал смотреть, как братва выстраивается в очередь. Он пошел в душ, постоял под ледяными струями, пришел в себя. И в раздевалку. Оделся, обулся.

— Эй, ты куда?..

В дверях появился Грек. Рожа довольная, мудя все в крови. Видно, только от Таньки оторвался.

— А ты куда? — вопросом на вопрос ответил Клим.

— Я в душ…

— Подмываться?..

— А то…

— А я на воздух. Что-то в груди давит…

— Мотор типа отказывает?.. Слушай, я, в натуре, думал, что ты на ней сдохнешь. Так старался, как будто она у тебя чисто первая…

— Еще не сдохла?..

— Да вроде нет…

— Живой ее отсюда отпускать нельзя…

— Понятное дело…

Клим вышел на воздух. Ночь, тишина, звезды в небе сияют. А где-то рядом телку до смерти затрахивают…

Надо будет наказать насильников. Клим усмехнулся и направился к машине. За рулем Чингиз. Он сегодня вообще в бане не был. Отговоркой фирменной отмазался. Мол, мама не разрешает ему больше чем раз в неделю мыться…

Врет Чингиз. Он баню любит. Но сегодня они с Климом должны провернуть одно важное дело.

Джип выехал со двора кафе, пошел вниз, к городу. Но далеко не проехал. Чингиз свернул при первой удобной возможности.

Он притормозил, взмахнул руками — в ладони легли пистолеты. И Клим обнажил «стволы». «Берет-та» — отличная система, он уже давно привык к ней. Иногда даже кажется, что его мама с этим пистолетом родила. Он и «беретта» — близнецы.

— Пошли? — спросил он.

— Пошли, — кивнул Клим.

Они вышли из машины и по едва заметной тропинке двинулись к «Привалу».

План был прост, как все гениальное. Сейчас все пацаны, которые занимались оружием, в бане. И Грек во главе. Ничто не мешает Климу перебить их. Дело свое они сделали, а лишние свидетели ему не нужны…

Клим и Чингиз легко перемахнули через низкий забор, подобрались к дверям бани, укрылись за мусорным баком.

Можно начинать. Но в самый неподходящий момент появился истопник. В тусклом свете фонаря Клим видел, как он насыпает в ведра уголь.

Мужик сейчас свалит. Поэтому нет нужды мочить его. Лишние трупы ни к чему…

Только исчез истопник, как во дворе появились еще двое. Парень в армейской куртке. И с ним какой-то щегол…

Клим узнал парня. Это Никита. Тот самый Никита… Какого хрена здесь делает этот урод?..

Стоп! Да он же свою Танечку выручать идет. И «ствол» у него есть. Клим видел, как он вынимает из-под куртки «лупару» — обрез охотничьего ружья. Этот недоносок сейчас все испортит!.. Клим вскинул автомат. Но не выстрелил. Никиту спасло то, что ни на секунду не остановился перед дверью. Распахнул ее и смело рванул вперед. Щегол остался у дверей. Типа на шухер встал.

А вдруг Никита сам сможет перестрелять всю братву?..

Это казалось невероятным. Даже если Никита — друг Рэмбо, он ничего не сможет поделать с одним обрезом…

Надо будет его подстраховать.

— Чингиз, надо этого козла по-тихому снять, — показал Клим на щегла. — Только не на глушняк. Пока без крови…

— Надо — сделаем… — кивнул Чингиз.

И бесшумной тенью двинулся вдоль забора.

Никита ворвался в сауну. И в предбаннике напоролся на крепыша. Бедняга сидел в кресле. И дремал. Охранник хренов…

— Эй-эй, просыпайся… — тронул его за плечо Никита.

Парень вздрогнул, открыл глаза. И тут же мощный удар в переносицу опрокинул его на пол. Можно не сомневаться, парень в полном отрубе. Час в отключке проваляется, не меньше.

Никита двинулся дальше. В раздевалке никого. Зато в следующей комнате натуральный бедлам. Толпа пьяных братков. И на столе Татьяна. Без признаков жизни, низ живота в крови. А над ней какой-то ублюдок.

— Ставлю сто баксов, что она еще не сдохла? — весело заорал один браток.

Какая-то жуть. Какой-то кошмар. Девчонку в очередь трахают. И еще ставки на нее делают. Беспредел полнейший…

— Я тоже ставлю, — сказал Никита. И нажал на спусковой крючок. Ружейная картечь разорвала весельчаку живот.

— Первая ставка сделана… Вторая…

Вторым выстрелом он снес голову главному трахарю. Совсем неважно, кончил этот урод или нет…

Оставшиеся двое испуганно загудели, вжались в дальний угол.

— Эй, братуха, ты чего?.. — руками пытаются отгородиться от него.

Никита быстро переломил «ствол», вставил патроны. Резким взмахом руки выпрямил «ствол».

— Тамбовский волк вам братуха!

И снова нажал на спусковой крючок.

Он стрелял в головы. Чтобы не зацепить Таню. Уложил на пол одного, второго. Хотя бы чуть-чуть жалость в душе шевельнулась. Но нет, ни малейшего движения. Эти нелюди не достойны ни жалости, ни пощады…