Владимир Колычев - Удавка для опера

— Я, — вышел вперед Рома.

— Вам уже официально предъявлено обвинение в убийстве. Будете отвечать…

— Да пошел ты! — сплюнул генералу под ноги Рома. — Продажная шкура…

Матвей Данилович не мог оторваться от фляжки с коньяком. Не остановился, пока не осушил ее.

— Еще есть? — спросил он у полковника, который ехал в машине вместе с ним.

— Да, пожалуйста, — вежливо ответил тот.

И протянул ему еще одну фляжку.

Ценят Ныркова. Пока еще ценят… Поэтому помощь из Москвы сама идет за ним. Долговязый уже в курсе всех дел. И немедленно организовано взаимодействие с силовыми структурами. И как итог, он на свободе, а его враги в наручниках. Ох и вытянулись рожи у этих ублюдков, когда наставили на них автоматы.

Матвей Данилович нервно усмехнулся. Всех он с носом оставил. Все, кто против него, за спиртовой завод уцепились. Настоящая война началась. Победила вражья сила. Да только их победа — полная профанация.

Его врагов не берут пули. А вот перед законом они бессильны. Взяли их всех. Честный генерал взял. За покушение на частную собственность. Завод спиртовой вполне легальное предприятие. Это только вид был сделан, будто его скрывают от недремлющего ока государственных служб. Даже вот агентов к нему послали. И менты недобитые из столицы сюда нагрянули.

Все они героями себя чувствуют. Невинно пострадавшими. И невдомек им, что спиртовой завод всего лишь прикрытие…

Нырков допил вторую фляжку. Совсем опьянел. На душе стало хорошо, хорошо…

Он потерял много людей. Но люди — дело наживное. Он снова доведет численность боевиков до полусотни. И снова они займут боевые места…

Глаза склеивались. Нырков засыпал…

— Да, совсем забыл. Сергей Михайлович просил передать, что ваши недруги останутся здесь. В камере местного временного изолятора. Распоряжение, чтобы доставить их в область или в столицу, придет сегодня вечером, — тихо сказал полковник. — Завтра за ними прибудет автозак. Поэтому сегодня ночью они должны умереть. Вы уж постарайтесь…

— Влипли в задницу, блин! — не сдержал своих чувств Федот.

И с силой ударил кулаком по железной двери камеры.

— Комов, прекрати! — осадил его Степан.

Понятно, нервничает капитан. Так у всех нервы на взводе. Никто ничего не понимает. Почему они здесь, в камере временного изолятора при Семиреченском отделении милиции? А почему Ныркова освободили, напоили коньяком и увезли с почестями?

Все маются. Только разведчики спокойны. Вероника, Михаил, Иннокентий… Странно, их всех собрали в одной тесной камере. Даже женщину сюда затолкали.

Рома тяжело вздохнул.

— На генерала зря наехал, — покаялся он. — Не виноват ни в чем Игорь Тимофеевич. Не по своей вине он под чужую дудку пляшет…

— Тогда какого хрена нас сюда запаял? — спросил Федот.

— А вот тут его вина. Как его просили, так он и сделал. А надо было нас в Москву везти…

— Нельзя нас в Москву, — монотонным голосом сказала Вероника. — Нас должны здесь убить…

— Убить? — непонимающе посмотрел на нее Эдик.

— Да. Мы все приговорены…

— Долговязым Сергеем Михайловичем? — спросил Степан.

— Да, — голосом, лишенным всяких интонаций, сказала она.

— Человеком из правительства? — приподнял бровь Федот.

— Да.

— Ничего у него не получится.

— Возможно, и не получится…

— Вероника, вы что-то знаете, а молчите. Почему? — спросил Степан.

— Так надо, — ответила она и замолчала. Всем своим видом она давала понять, что отныне и клещами из нее не вытянешь ни слова.

— Влипли мы. Очень сильно влипли, — начал Рома. — Задавили Ныркова, думали, все, победа. А вон оно все как обернулось. Мы остались виновны… А все потому, что не с того конца начали… Спиртовой завод — это приманка для идиотов. Спирт производят на легитимной основе, а выдают за незаконное предпринимательство… Летите сюда, агенты разных служб! Собирайтесь под знаменами борьбы с подпольным бизнесом!.. И летят агенты! И летят менты!.. А потом пройдут пионеры. Но уже мимо наших могил…

— Красиво говоришь, Рома, — сказал Эдик. — А где соль?

— Не соль, Эдик. Не соль!.. А золото!.. Много золота!.. Леса вокруг Семиречья золотом изобилуют. Самородным. Но места золотоносные мхом поросли. Только знающие люди его найти могут. И Нырков. Одно месторождение, второе… Я не знаю, на каком месторождении наши с ним пути пересеклись? На пятом или десятом?.. Но пересеклись. Едва ноги унес. Сезон охоты на меня открыли. Изловили-таки… Чудом спасся… И снова капкан…