Владимир Колычев - Удавка для опера

Тишина. Спокойствие. И ни живой души. В окнах здания, откуда только что стреляли, никого. Рома чувствовал себя неважно. На психику давила неопределенность. Внутреннее напряжение нарастало. И он нажал на спусковой крючок, когда в лицо ему ударил луч прожектора. Автомат задергался в его руках. Но тут же угомонился — закончились патроны.

— Да это же Лозовой! — послышался зычный знакомый голос.

— Не стреляйте! — закричал Рома. Веронику и ее людей предупредил: — Это свои!

Не стреляйте!.. А сам вот не выдержал, нажал на спуск. И в недавнем бою чуть Веронику не порешил. Не за ту ее принял… Нервишки… Надо бы в санаторий съездить, побалдеть под жарким солнышком, кефирчика на ночь попить. Но на санаторий времени уже нет. Отпуск заканчивается. Даже друзья к нему приехали, чтобы с собой увезти. Боятся, что сам он из отпуска на службу не вернется…

— Степан Степаныч! — обнял он майора Кручу. Не на майора милиции похож его начальник, а на какого-то бандитского боевика.

— Федот!

И у Комова вид не лучше.

— Эдик!.. Саня!.. Братаны!..

Или их лучше братками назвать?..

А вот и браток. Самый натуральный. Типичный бандит. Где они этого кадра откопали? Да еще автомат у него в руках… И рожа очень знакомая…

Друзья по очереди обняли его, попинали по спине. А вот браток принял его по-другому.

— Ты?! — зло посмотрел он.

— Я, — непонимающе уставился на него Рома.

— Ты в меня счас стрелял, поня-ял? Чуть не убил, поня-ял?.. А еще Лесокаменск, поня-ял?

Точно, Лесокаменск. Кабак, Рита, Паша, Инга… Как недавно все это было. И как давно… А сколько изменилось. Паши больше нет. Инги тоже… А вот питекантроп этот остался. Тот же звериный оскал, те же пудовые кулаки. И снова он бросается в драку.

Рома пригнулся. Сначала над его головой прошуршал кулак. И тут же визг пули. Браток покачнулся и рухнул наземь. Во лбу его зияло маленькое отверстие. Снайпер стрелял. Метил в одного, попал в другого. В рубашке родился Рома.

Все, кто стоял на пятачке перед зданием, обернулись в сторону невидимого противника. И ударили в его сторону со всех «стволов». И после этого тишина.

Степан отвел всех под укрытие стен здания.

— Ну вот, и нет больше «бригады» Горбыля, — то ли с сожалением, то ли с облегчением сказал Эдик. — Всех братков положили.

— Зато наш брат жив! — довольный, Федот хлопнул Рому по плечу.

— Вы кто? — спросил Круча и посмотрел на Веронику.

— Капитан Лебедева, Служба внутренней разведки…

Рома удивленно посмотрел на Веронику. Ему она по званию, фамилии и принадлежности к службе не представлялась.

— Капитан Шевель, — кивнул Иннокентий.

— Капитан Лапин… Служба внутренней разведки, — добавил Миша.

— Не слышал о такой службе, — сказал Степан.

— Зато мы о вас, товарищ майор, слышали… Уголовный розыск ОВД «Битово»…

— Лозовой рассказал?

— Нет, у нас свои источники, — усмехнулась Вероника. — Очень компетентные… Впрочем, это не важно. Нам следует поторопиться… Миша, Кеша, давайте за Нырковым…

Иннокентий и Миша исчезли.

— В любое время сюда может прибыть группа боевиков.

— Откуда? — недоверчиво посмотрел на него Степан. — Мы же всех перебили.

— Это далеко не все. И, возможно, нам еще придется повоевать.

На территорию завода въехали две машины. Джип с Иннокентием и Мишей, в машине — Нырков. И Артем на своей «Ниве».

— А это мой братан! — с гордостью представил Рома друзьям своего брата. — Артем!.. У него, кстати, скоро свадьба…

— Поздравляем! — Степан Степаныч протянул

Артему руку.

— А к чему я про свадьбу? — обвел всех взглядом

Рома.

— Ну так водочки попить, — сразу сообразил Эдик.

— Ага, водочки!.. А спиртика не хотите? И он показал на полыхающие цистерны.

— У нас в Семиречье спирт хороший. И пьют его с огоньком… Улавливаете, герр капитан? — посмотрел он на Федота.

— Рома, что с тобой? — тот приложил руку к его лбу.

— Давление у меня. То, которое медсестры хорошо снимают…

В это время подвели Ныркова. Он был плох. Едва держался на ногах.

— Вот этот гад меня одной такой сестричкой обеспечил. Паскуда!

Лозовой схватил его за грудки, оторвал от земли и разжал руки. Тот мешком рухнул ему под ноги. Рома снова взял его за грудки, поднял с земли, поставил на ноги.

— Говори, мразь, куда мой «ствол» дели? Действительно, ему позарез нужно знать, куда делся его табельный «Макаров».

— Не знаю…

— А кто знает?

— Чусов…

— А где он, этот Чусов?

— Не знаю…