Владимир Колычев - Жесткий ответ

Недоброе предчувствие усиливалось. И вовсе не от тяжести сумок, которые взвалила на себя Алена. До квартиры рукой подать. Денис открыл ей дверь, забрал сумки. А предчувствие стало еще гуще, еще осязаемей.

— Ты ничего не чувствуешь? — спросила она.

— А что я должен чувствовать? — внимательно посмотрел на нее Денис.

— Опасность…

— Что-то есть. Неуютно мне. Ищут нас, шкурой чую…

Только не найдут нас, не найдут…

— Сломался твой шкурный барометр. Не ту погоду стрелка показывает… Ты зачем Альберту сказал, что мы в Зеленограде квартиру нашли?

— Ну сказал, ну и что?.. Ты думаешь, менты на него вышли?

— А вдруг?

— Нет, это исключено. Про Альберта не знает никто. Никто!

Денис нервничал. Интуитивно чувствовал ошибку в своих суждениях, искал ее.

— Зачем ты развел этот идиотизм с фальшивыми баксами?

— Ты и сама была не против. Это твоя фишка — разводить лохов с музыкой…

— С музыкой… Вот мы и доигрались с тобой, дорогой.

Выйдет нам эта музыка боком.

— С чего ты взяла? — обеспокоенно посмотрел на нее Денис. — Ты что-то знаешь?

— Как ты думаешь, у ментов могла оказаться моя фотография?

— Все может быть, — не стал отрицать он.

— А менты могли показать ее для опознания кассирше из супермаркета?

— Ты хочешь сказать, что на нас устроили тотальную охоту?

— А мы что, не достойны этого?.. Уходить нам надо. И как можно скорей. Не понравилась мне кассирша. Вот закрываю глаза и вижу, как она звонит ментам…

Денис видел, что она не шутит. И встревожился не на шутку.

— Уходить так уходить, — закивал он. — Давай, собирайся…

Жаль было покидать уютную обжитую квартиру. Но не зря говорят, что волка ноги кормят. Денис — волк, она — волчица. Их волчий инстинкт подает им сигнал об опасности.

Это очень серьезный сигнал, один из тех, которыми они ни разу не пренебрегали. Именно поэтому они до сих пор на плаву.

Сборы не заняли много времени. Хотя потрудиться пришлось. Не так-то легко перевоплотиться в тинейджеров в драных джинсах и с роликовыми коньками на связке через плечо. Зато легко было нести рюкзаки, набитые долларами.

Над внешностью тоже потрудились. Алене уже двадцать три, но сейчас ей не дашь и пятнадцати лет. Хотя кое-кто очень хочет сделать это. Менты, например. Пятнадцать лет женской колонии строгого режима — а что еще они могут предложить ей?

Первым из квартиры выходил Денис. И первым заметил опасность. Алена видела, как судорожно передернулось его тело.

— Кого я вижу!

Она сначала услышала голос, а затем увидела, кому он принадлежит. Хотя могла бы и так понять, кто заявился к ним в гости. На пороге стоял сам Воланд.

Это было так неожиданно, что Алена могла бы поверить в его дьявольское происхождение. Если бы, конечно, не знала, кто он такой, этот тип. И что состоит он из плоти и крови. Но от дьявола у него все же кое-что есть — изощренный ум и необыкновенное везение. А в остальном он простой смертный. И Денис, похоже, собирался доказать это.

Алена видела, как он резко выбросил вперед руку. Это его коронный удар «кобра». Метил Воланду в «адамово яблоко».

Так он мог его убить. Только сделать это не удалось.

Воланд вовремя отступил на шаг назад. И на его месте тут же выросли его телохранители. Их двое. Вот один из них аккуратно укладывается под ноги Воланду. Это Денис достал его кулаком. Зато второй опережает его. Мощным ударом вбивает его внутрь квартиры. Что происходило дальше, Алена помнила очень смутно. Денис налетел на нее, сбил с ног, и они вместе пролетели через всю прихожую. Тормозила она затылком об стену.

Сознания она не потеряла. Но из глаз сыпались искры, в ушах гудели колокола, в голове хлюпала каша из мозгов.

Алена отдавала себе отчет в том, что ее берут за руки, тянут в комнату. Слышала щелканье наручников, которыми ее пристегивали к батарее центрального отопления. Видела перед собой бесстрастно-спокойное лицо молодого парня, который снимал с нее рюкзак с деньгами. Она могла бы заехать ему кроссовкой в пах. Но не находила в себе сил пустить в ход ноги.

Рядом с ней приковывали к батарее Дениса. С него тоже сняли рюкзак. Она даже видела, как Воланд раскрывает его.

Только ей почему-то было все равно…

Апатия оставила ее, когда она увидела деньги — пачки стодолларовых купюр, которые выкладывал на диван Воланд. И звон в ушах пропал, и мозги встали на место.

— Это мои деньги! — зло процедила сквозь зубы Алена.

— Неужели?

Воланд даже не глянул в ее сторону. Но на губах выступила ядовитая улыбка.