Аркадий Карасик - Бригада - Металл и воля

Смертница подошла к скоплению народа. Остановилась, оглянулась. Двумя руками взяла проводки, поднесла их оголённые концы друг к другу. Цепь замкнулась, но взрыва не последовало Куратор явно растерялся, наверно, он изо всех сил нажимал на красную кнопку пульта.

— Не старайтесь, — вежливо посоветовал подошедший оперативник. — Взрыва не будет. Разрешите пригласить вас на небольшую беседу.

Я арестован?

— Пока нет… Разрешите поинтересоваться содержимым ваших карманов. Особенно — правого.

В приторной вежливости — плохо спрятанная издевка. Слишком много нервов израсходовали сыщики на слежку за террористом, часто переходя от надежды на благополучный исход к тревожному ожиданию чего-то упущенного, не предусмотренного.

Инструктор понял — попался. Сопротивляться — глупо. Единственная надежда на то, что суд учтёт добровольное признание и ему не придётся отбывать пожизненное заключение.

— Я сам… Вот пульт… А это таблетки, которые я должен был проглотить при провале… Поверьте, меня заставили, угрожали, избивали… Я был вынужден согласиться…

Смертницу увезли на скорой помощи. Она бессмысленно улыбалась, скручивала и раскручивала проводки на поясе. В психиатрической больнице с неё сняли взрывчатку и поместили в отдельную палату с зарешеченным окном. Возле палаты дежурил сотрудник органов, внутри — медсестра.

Инструктора допрашивал Воскобойников. Возле окна читал газету Введенский. Он присутствовал при допросе не потому, что не довеял Олегу — напряжённо вслушивался в испуганные признания посланца Хоттаба, искал в них полезные, необходимые для продолжения начатой операции факты и фактики.

Внешне допрос походил на обычную беседу случайно встретившихся людей. Обвиняемый не таился, не пытался что-то скрывать, наоборот, захлёбываясь от усердия, многословно признавался во всех своих грехах.

Он, действительно, не кавказец — албанец. Искателя приключений привело в банду Масхадова примитивное безденежье. Якобы, сил не было смотреть на голодных детей и страдающую жену. А вербовщик в таких ярких красках расписывал будущее воина за самостоятельность Ичкерии, что новобранец не устоял. Взорвёшь БТР — пачка баксов в награду. Застрелишь гяура в форме — ещё одна. Сработает фугас под школьным автобусом — плата наличными. Ликвидируешь чеченца, изменившего зеленному знамени, — получи!

Кровь и страдания остаются по другую сторону бытия, главное д деньги. Можно и семью поддержать и самому встать на ноги. Возвратится домой богатым человеком, откроет своё дело — магазин или небольшой ресторанчик, детей отправит учиться в Америку или в Англию.

Хоттаб заставил неофита учиться на инструктора. Сейчас в России все лица кавказского происхождения так или иначе находятся под подозрением. Гяуров можно понять — взрывы жилых домов, обрушения и пожары насторожили их. Ведь не все катастрофы можно списать на неосторожное обращение с огнём, на неисправности газовых плит и колонок, на ошибки проектировщиков и строителей. За любым происшествием они видят террористов.

В спрятанном в горах учебном центре — так высокопарно называл Хоттаб своё кровавое детище — албанца заставили отказаться от веры своих отцов — принять ислам…

— Откуда вы так хорошо знаете русский язык? Неужели в хоттабовском учебном центре преподавали и этот предмет?

Допрашиваемый террорист немного успокоился. Ему не угрожают, на него не кричат, разговаривают доброжелательно и спокойно. Вдруг ограничатся высылкой на родину?

Нет, конечно. В детстве у меня был друг, русак, он и научил…

Сомнительно, чтобы в стране, где все говорят на родном языке, можно научиться у друга в совершенстве овладеть русским. И всё же, Олег черкнул в блокноте несколько слов. Введенский занес признание допрашиваемого мужика в память. Вдруг детская дружба возродилась в новых условиях и на других принципах. Ведь масхадовцы, наверняка, имеют в России и прямых предателей, и примитивных стукачей.

— Пантелеймоновка — единственная база или такие же существуют в других местах?

Инструктор отчаянно замотал головой. Если ему поручено курировать несколько баз, то он из рядового исполнителя злодейских планов повысится до резидента. Соответственно, ему предъявят обвинения сразу по нескольким статьям.

— Не знаю… По моему — первая и пока единственная. Но ручаться не могу… Со мной не откровенничали… Что я для того же Масхадова или Хаттаба? Мелкая сошка, извините, презерватив — используют и выбросят.