Андрей Кивинов - Акула. Отстрел воров

— Иди спать, — сказал он, переводя взгляд на бутылку.

Он поймал себя на мысли, что уже очень давно ни одну женщину не хотел так, как хочет эту, сидящую на расстоянии вытянутой руки от него. Так близко и так недосягаемо.

Его работа и её прошлое (прошлое?) значения не имели.

— Ты придёшь? — спросила она.

— Я посижу здесь, — сказал он. — Мне надо подумать.

На лице у неё было написано «я совсем ничего не понимаю», но вслух Ольга сказала другое.

— Спасибо за вечер. Давно не было так…

Он не расслышал, как именно.

Ушла. Приняла душ, мелькнула в коридоре, обвёрнутая белым полотенцем, и скрылась в комнате.

Андрей думал, что она не станет закрывать дверь.

Она не оставила даже щели.

Он сидел ещё долго.

Пил и становился трезвее.

Утром было тяжеловато.

Акулов долго умывался прохладной водой, полоскал рот, причёсывался. Когда вышел из ванной, оказалось, что Ольга уже поднялась, хозяйничает на кухне.

— Привет! — Он сел за стол. — Как спалось?

— Крепко, — она чуть усмехнулась.

Андрей посмотрел на бутылку. Оказывается, выпил до дна. Голова не болела, но была тяжёлой.

— Дарья спит?

— Скоро проснётся.

За завтраком больше молчали. Если и говорили, то о ерунде, не имеющей отношения к делу. Ольга приготовила яичницу с беконом. Андрей с трудом доел свою порцию. И аппетита не было, и качество не очень устраивало: он предпочитал более прожаренный продукт. Растворимый кофе был также далёк от совершенства. Или все дело в настроении?

— Значит, нам сидеть здесь, взаперти?

— Пока — да. К телефону не подходи. Каждые два часа сбрасывай мне на пейджер сообщения, что у вас все в порядке.

— А если порядка не будет?

— Тогда сразу звони. Если мне потребуется с тобой связаться — я позвоню дважды по три звонка, на третий раз отвечай. Ключ у меня есть, вечером постараюсь приехать. Может быть, совсем поздно.

— Я не привыкла рано ложиться.

— Все, я поскакал, — Акулов отодвинул тарелку.

— У тебя ничего не болит? Давай, я посмотрю. Я же все-таки врач.

— Не надо, со мной все в порядке.

— Мне показалось, ты вчера немного хромал.

— Это не от аварии.

— Бандитская пуля?..

— …

Катышев высказался иначе. Вскоре после того, как закончилось утреннее совещание, он зашёл в кабинет Акулова.

— Видок у тебя какой-то… усталый. Бухал, что ли?

Андрей, пытавшийся дозвониться до коллег из того района, где погиб Валет, пожал плечами. По дороге на работу он думал о том, стоит ли посвящать Катышева, или кого-то другого, в последние события. Решил повременить. Не оттого, что не доверял, — не видел практического смысла. Придётся писать кучу бумаг, объясняться, а на выходе — ноль. Даже охрану для Ольги обеспечить вряд ли удастся. В лучшем случае выделят какого-нибудь постового, из числа наиболее нерадивых — хороших кто ж даст? — чтобы посидел с ней до выходных. Нет, лучше уж немного «попартизанить», дождаться, пока на руках будут не догадки, а карты, которые не стыдно предъявлять руководству. Катышев словно прочитал его мысли:

— Знаешь, Андрюхин, ты похож на разведчика-нелегала, у которого сгорела последняя явка.

Акулов опять ничего не ответил.

Катышев, щурясь, разглядывал книги на полке. Чертыхнулся:

— Зрение подводит! Меня ведь в Карабахе конкретно контузило… Написано «Боевые ножи», а я читаю — «Соевые бобы»… — Он потрогал корешок справочника пальцем, хотел вытащить, но передумал. Сунул руки в брючные карманы. В коричневом полосатом костюме, с чёрной рубашкой и светлым галстуком, ББ напоминал гангстера.

— Василич, по поводу моего пистолетика что-нибудь слышно?

Катышев кивнул:

— Я держу на контроле. Как раз вчера говорил с Кашпировским. Он просил на следующей неделе напомнить. Пока, говорит, ещё не все дела принял, не может сразу решить.

— Я ведь и в суд могу обратиться. В Петербурге, кстати, был такой прецедент.

— И что?

— Там один опер был осуждён за превышение власти и амнистирован. Вернулся на службу, и ему тоже ствол отказывались выдавать. Он подал в суд. Вынесли постановление: вооружать его в рабочее время.

— Ты-то откуда это знать можешь? Волгин, что ли, звонил?

— Земля слухами полнится.

— Ладно, потерпи ещё немного. Думаешь, я не понимаю?

Катышев вышел, и тут же позвонила Тростинкина. Начала разговор не с приветствия, а с претензии:

— Не могу найти жену Громова.

— Секундочку, — Андрей приложил по столу трубкой, пошаркал ногами, громыхнул дверцей сейфа. — У меня её нет!