Борис Бабкин - Мы не мафия, мы хуже

— Дай-ка гляну, — вспомнил Робинзон.

— Давай, доктор Айболит, — усмехнулся Атаман.

Робинзон, подвинув ближе фонарь, взглянул на Виктора.

— Ты тамочки у входа посиди. А то мало ли какой враг нагрянет. — Разрезав рукав рубашки, посмотрел на твердый от запекшейся крови бинт. Покачал головой. — Когда менял повязку?

— Дней пять назад. Потом все как-то некогда было.

— Пуля тамочки? — обрызгивая бинт перекисью водорода, спросил Робинзон.

— Вытащили. — Атаман начал относиться к медицинским способностям старика с уважением после того, как увидел перекись. — Сразу, как только…

— Ясно, — кивнул Робинзон. Подождав немного, хмыкнул и неожиданно с силой рванул чуть приотставший от кожи кусок бинта. Взвыв, Атаман потерял сознание. И тут же очнулся.

— Я тебе, старый козлище, — прорычал он, — бороденку по волоску вырву.

— Если так легче, крой меня на всю катушку, — спокойно ответил Робинзон.

— А ты только и сможешь, что матом.

— Да ты какого хрена рвешь? Ведь…

— Ты глянь, сколько гноя. — Старик показал ему оторванный тампон. — В таких случаях нужно отрывать, а не отклеивать. Чтоб гной убрать. Хотя бы верхний. Да, дела у тебя, значится, неважнецкие.

— Чего там? — Степан напрягся.

— Но мы по-старинному делать станем, — решил старик.

— Руку, что ли, оттяпаешь? — Нашел в себе силы пошутить Степан. — Чтоб не мучился.

— Зачем же руку-то, — пожал плечами Робинзон. — Она тебе понадобится. Счас проще будет. — Сунув руку в карман, вытащил патрон двенадцатого калибра.

Атаман сглотнул слюну. Старик надорвал пыж и ссыпал картечь. Потом поковырялся гвоздем в патроне и достал второй, войлочный, пыж.

— Ложись, — велел он Атаману, — на левый бок. Чтоб, значится, рана была сверху.

— И что дальше? — Выполняя его требование, Атаман с опаской покосился на патрон.

Старик молча высыпал порох на рану.

— Ты чего? — заволновался Степан. — Ox! — Старик чиркнул спичкой. — Эуааа! — взревел Степан, вскакивая. — Убью!

— Будешь так орать, — усмехнулся Робинзон, — сюда все сбегутся. Но, видать, подвезло, — прислушиваясь, отметил он, — не слышал никто.

— Что тут у вас? — Виктор заглянул в лаз.

— Лечит, — простонал Атаман, — лепило хренов. Он мне рану всю на хрен сжег. Я тебя, кочережка старая, — зло пообещал он невозмутимому Робинзону, — на островки направлю в наручниках, и будешь там с лягушками квакать.

— Коли грубишь, — поднимаясь, кивнул старик, — все нормально. Зараз давай жирком гусиным смажем, и маленько пусть, значится, на воздухе рана побудет. Не перевязывай покедова. Потом осторожненько завяжем.

— Да уж давай, — кивнул Атаман. — Спалил руку на хрен, а теперь на воздухе пущай будет, — передразнил он старика.

— Я так больше не могу, — заплакала Зоя.

— Перестань. — Андрей погладил ее по волосам. — Я понимаю тебя. Но что я могу сделать? — с болью спросил он. — Что? Этот хмурик, который был, я бы его раньше щелчком уложил, делал все, что хотел. Да и вообще, и за тебя, и за Ольгу страшно. Ты бы согласилась работать на них…

— Они преступники, Андрей. — Зоя подняла голову. — Из-за них погиб отец. И я боюсь. Понимаешь? Боюсь. Боюсь, что меня посадят в тюрьму. Ведь они убивают и грабят. А сказать кому-то… — Она заплакала громче.

— Перестань, — тяжело вздохнул Андрей. — Я позвонил Веткину, попросил, чтоб пришел сегодня. Поговорю с ним. Может, поможет.

— Не надо, Андрей, ведь ты сам говорил, что они Ольгу…

— Но нужно что-то делать! — вспылил он. — Если молчать постоянно, то…

— Зоя, — вошла в комнату Ксения, — тут какой-то мужчина. Говорит, что ему Андрей звонил и просил прийти.

— Пусть заходит, — кивнул Андрей. — Это наверняка Леха.

— Привет, — перешагнув порог, в спальню вошел приятель Андрея.

Увидев плачущую Зою, остановился.

— Я, наверное, не вовремя, — смущенно проговорил он. — Так…

— Проходи, — позвал Андрей. — Я тебя и позвал из-за этого.

— Понятно, — кивнул Веткин. — Я слышал об этом. Но знаешь, что скажу — здесь вам никто не поможет. Потому что криминала нет. А все, что бы вы ни сказали, слова. Это раньше было: если есть свидетель того, что кто-то угрожал убийством, пиши заявление — и на полгода его посадят за угрозу убийством. А сейчас, — он махнул рукой, — законы вроде бы строже стали, но это только слова.

— Значит, помочь ты нам ничем не сможешь, — сделал вывод Андрей.

— Если что-то серьезное будет, — Веткин опустил голову, — тогда обращайтесь. Все-таки законы еще существуют. И порой не только на бумаге. Время, Андрюха, такое настало, что мы никто. Вот я беру одного гада — в ресторане, сволочь, пристал к женщине. За нее муж заступился. Он ему из пистолета ногу прострелил. И что? Через два дня встречает меня и хохочет, гнида. Сейчас у власти деньги стоят. Если их у тебя нет то и милиция помогать не станет. Конечно, что-то делать будут, но особо не поторопятся. А если против вас кто-то из серьезных преступников, ну, заявите, но только хуже может быть. Мелочь, конечно, берут и сажают. Бывает, и крупную птицу хапаем. Но надолго ли?