Михаил Серегин - Доноры за доллары

Я был заинтригован и не знал даже, что и предположить. И пообещал явиться, как только смогу. После этого я попытался связаться с Чеховым. Чехов отсутствовал. Мне сказали, что он ездит по каким-то срочным и важным делам. Я в который раз пожалел, что он чужд всяческим достижениям прогресса и до сих пор не обзавелся ни пейджером, ни тем более – мобильным. Что ж, придется действовать самостоятельно – не маленький уже.

Я на прощание снова сбегал проверить самочувствие Головлева и посоветовал Воробьеву привязать того к кровати, на случай, если проснется. Потом оставил свои координаты и поспешил в Склиф.

Там я с огромным трудом нашел своего Юдина, который уже заведовал целым отделением. Мы обменялись рукопожатиями, и он меня повел к загадочному больному, который лежал в палате отделения тяжелобольных.

– Его сюда только что перевели из реанимации, – неторопливо рассказывал мне Юдин по дороге. – Я не думал, что он выживет. Многочисленные переломы, ушиб внутренних органов, сотрясение. Когда его привезли, мы его из машины вдесятером вытаскивали: под каждую косточку пришлось руки подкладывать. А потом собирали, как конструктор. Если бы я не занимался этой проблемой вплотную, его бы тут просто под систему положили и умирать оставили. Но я настоял, и мы его прооперировали. Все ждали, когда умрет. А он нет – выкарабкался. Вот что значит – молодой здоровый организм.

В палате на высокой койке лежала мумия – такие ассоциации рождало это сплошь загипсованное перебинтованное тело, распятое на противовесах. Было видно только лицо с ввалившимися глазами.

Рядом с кроватью сидел неопрятный дед и что-то штопал. Увидев нас, он осторожно поднялся и вышел на цыпочках в коридор.

Честно говоря, я не мог узнать этого человека, который в столь критическом состоянии захотел видеть не кого-нибудь, а именно меня. Юдин кивнул головой и сказал:

– Вот, я вам его привел.

Потом мне:

– Если что, я в коридоре.

Я присел в кресло рядом с кроватью, чувствуя себя не очень уверенно. Может быть, произошла какая-то ошибка?

Человек перевел на меня глаза и тихим, чуть осипшим голосом спросил:

– Вы меня не помните, Владимир Сергеевич?

Что-то шевельнулось во мне, но так и не оформилось в мысль. Я отрицательно покачал головой.

Он слабо улыбнулся:

– Да, видно, меня действительно прилично изуродовало! Я – Дима Красников, в вашей клинике моя девушка... лежала. Помните?

Я с удивлением смотрел на это изможденное лицо, которое мне запомнилось таким привлекательным, и понял, что этот юноша отнюдь не оставил просто так той истории, которая позабылась уже всем.

К моему удивлению, он не стал задавать мне вопросов, а начал говорить сам.

– Видите, доктор, инициатива наказуема. Я был настолько самонадеян, что решил справиться со всем в одиночку. Вот чем все кончилось. – Он показал глазами на свое загипсованное тело. – Но это было бы ничего, если бы я добился каких-нибудь результатов, а то...

Он вздохнул и рассказал мне всю свою историю от начала и до конца. И про слежку за клиникой, и про желтую машину с зеленой полосой, и про сторожку, и про его работу в санатории. И, наконец, про кражу документов из кабинета директора.

– И где теперь эти документы? – с замиранием сердца спросил я, понимая, что судьба преподнесла мне в подарок последний кусок этой головоломки.

Дима вздохнул.

– Я же вам говорю, что все было напрасно. У меня их вытащили.

– Кто?

– Те двое, что сбили меня машиной. Я бы умер, если бы не Матвеич...

– Какие двое? – не очень вежливо перебил его я. – Инкассаторы?

– Ну да, а вы откуда знаете?

– О, эти люди уже многим намозолили глаза. Думаю, их скоро поймают.

– Хорошо бы, – прошептал Дима. – Кстати, я не все вам сказал. Во-первых, кое-чего у меня все же осталось. Вон, посмотрите в тумбочке.

Я порылся в ящичках и нашел две сложенные и помятые бумажки:

– Это?

Дима кивнул:

– Да. Это какие-то договора. Видимо, что-то они затевают с иностранцами. А еще я нашел одежду двух девушек, которые прибыли в санаторий, но оттуда больше не выходили. Я спрятал одежду поблизости.

– Девушки? – Я решил не говорить парню, что мы нашли и их тела. – Это интересно. А можешь мне набросать планчик? Изобрази, где искать эту «Сосновую шишку». И про свои улики тоже не забудь.

– Я вам бы нарисовал, но мне нечем. Позовите лучше Матвеича – он вам толково объяснит.

Я высунул голову в коридор и окликнул деда, сидящего на кушетке напротив двери. Тот встревоженно прошел внутрь, думая, что с его подопечным нехорошо.