Михаил Серегин - Государственный киллер

– Что думаешь делать?

– Не знаю, – лениво ответил Влад. – А тебе-то чего?

– У меня есть к тебе предложение, так сказать, по выведению страны из кризиса. – Отец Велимир, пыхтя, извлек из-под одеяния то самое письмо, которое послужило толчком для оформления отпуска. – Слушай.

– А что это такое?

– Письмо, – односложно ответил Фокин и начал зачитывать текст. Впрочем, лучше привести это уникальное в своем роде послание в его первозданной орфографическо-пунктуационной девственности:

«Здорово Афоня. Опять почитай года два не кажешь своей окаяной барадатой хари в диревни. Кум Петро сварил бочку самогонки и вчира пажгли сарай. Приежай едрена кочерыжка наведай деда. Или тибя зделали ипископом? Семеныч лядащий чорт опять утонул. Отпоили два литра перевели пока очухался барбос. К алене приежал ее е..рь и халабудил. Я сказал что вот будет гостить мой внук он тебе козлу скажет почем нынче керосин в судный день. Так что жду а коли не приедишь дармоед прокляну.

Твой дед Фокин Константин Макарыч».

– Ну и что? – спросил Свиридов, совершенно индифферентно выслушавший этот опус.

– Как что? – воскликнул Афанасий. – Дед в гости зовет. Поехали со мной, развеемся! А то ты как молью засиженный.

– Поехали, – равнодушно сказал Свиридов. – Погоди… как ты сказал? Константин Макарыч?

Он внезапно оживился и даже резко вскочил с дивана, что в последние недели было событием поистине… Нет, не так. В последние дни это было просто событием.

– Значит, поедем на деревню к дедушке… Константину Макарычу? – Влад разразился прямо-таки гомерическим хохотом, имеющим перспективы перейти в истерику. – Ну и Афоня!

– А что тут такого? – пожал плечами Фокин, который сначала был раздосадован полным равнодушием Свиридова насчет выдвинутого предложения, а теперь недоумевал по поводу такого бурного веселья.

– «Милый дедушка Константин Макарыч, – продекламировал сквозь смех Влад, – и пишу тебе письмо. А вчерась хозяйка взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать…» Ну нарочно не придумаешь, Афоня!

– А, это ты про Чехова? – наконец понял Фокин. – И вовсе ничего смешного. Думаешь, ты первый мне это говоришь?

– На чем поедем-то? – сбавил обороты Влад. – Я свою машину разбил, чинить – сам знаешь… Поездом я не выношу, да и самолетом… Разве на пароходе. Где он живет-то, твой дедушка? Если в Якутске, то я пас.

– Ульяновская область, село Щукинское, на Волге, возле Димитровграда, – ответил Фокин. – Вроде так.

– Да ради бога, поехали, – проговорил Свиридов уже окончательно лишенным недавней экспрессии бесцветным голосом. – А то так и с тоски подохнуть недолго. Когда?

– Сегодня, – сказал Фокин, – я заказал по телефону билеты на теплоход, который идет до Нижнего, но нам туда не надо, так что ссядем на полпути.

– Когда это ты заказал?.. – подозрительно спросил Свиридов.

– Только что, – ответил отец Велимир и взял трубку свиридовского «мобильника».

Илья ехать отказался наотрез, потому как, по его словам, он был максимально загружен работой. Правда, Влад что-то никогда не замечал, чтобы трудовые достижения переполняли личный график брата. Большую часть земного существования младшего Свиридова занимало тесное общение с девицами не самого пуританского образа жизни да еще неумеренное потребление спиртных напитков. Впрочем, возможно, это и были его служебные обязанности, потому как Илья сотрудничал в модельном агентстве и время от времени «подрабатывал», как он сам выражался, на торжественной дегустации различного рода отечественных напитков.

В качестве замены Ильи Владу был навязан Наполеон, который якобы затосковал по пальмам своей родины, и теперь ему в экстренном порядке требовалось развеяться. Свиридов долго сопротивлялся, зато Фокин пришел в дикий восторг и заявил, что дед Константин Макарыч очень любит всякую экзотическую живность.

– Однажды из димитровградского зоопарка сбежал страус, так дед его держал в сарае, кормил и выводил по утрам и вечерам гулять на лугу, – сказал он. – Вся деревня приходила смотреть. И это до тех пор, пока страус не огрел по башке пьяного тракториста Потапова, который полез выяснять, мужик, значит, этот страус или баба.

– И что же дальше было с этим страусом?

– Да вызвал кто-то ментов, они его забрали обратно в зоопарк. Еще хотели деда оштрафовать.

Свиридов и Фокин с помпой поплыли на пароходе «Валериан Куйбышев» до Ульяновска. Заплатили они до Нижнего Новгорода, а то, что переплатили по меньшей мере в полтора раза, мало их заботило, в особенности Влада, который ехал на халяву.