Михаил Серегин - Киллер рядом – к покойнику (Сборник)

– Э-э… ну… а что, так приспичило?

– Приспичило, Светочка. Приспичило.

– Ну, заходи. Скажу…

– Эта Света и есть та самая… которая заказала Илюшку? – спросил Афанасий.

– Да.

– А кто она такая?

– Она? Она дочка малоизвестного и придавленного нищетой человека – Бориса Александровича Маневского по прозвищу БАМ, моего хозяина. …Охранник Маневской, рослый угрюмоватый детина с сонной раскормленной физиономией Майка Тайсона в негативе, открыл дверь и, окинув взглядом фигуры Свиридова и Фокина, проговорил: – Светлана Борисовна говорила только об одном мужчине. О втором никаких распоряжений не было.

– Ты что, не понял, кто я такой? – грубо проговорил Свиридов и буквально ввалился в квартиру, оттеснив охранника. – Или тебя недавно наняли вместо того болвана, которому я дал в грызло за его хамские шуточки и за то, что он в отсутствие Светы напоролся и нассал в ее любимую вазочку, подумав, что это особо изощренная модификация биде?

– Да я… – начал было охранник и потянулся за лежащим на диване пистолетом-автоматом, но тут же получил такой удар по голове, что не удержался и свалился на пол, по пути опрокинув статую то ли Афродиты, то ли еще какой-то античной пропагандистки нудизма.

Голова многострадальной богини откололась и подкатилась к ногам только что вышедшей на шум Светланы.

– Ты что, Володенька, буянишь? Опять мою охрану в расход пускаешь? А это кто с тобой? – кивнула она на Фокина.

На молодой женщине болталась только какая-то полупрозрачная распашонка, ничего особенно не скрывавшая, а под ней – одни трусики, да и то весьма условные.

– Да он грубит, охранник, – сказал Владимир.

– Нашел кому грубить, Филимонов, – холодно сказала Светлана поднимавшемуся с пола охраннику с разбитой физиономией. – Иди ебало умой. Так кто это с тобой? – снова повернулась она к Свиридову.

– Это один мой старый друг. Дворник, – добавил Владимир каким-то особенным тоном.

– Дворник? – скептически проговорила Светлана и окинула рассеянным взглядом новый костюм и дорогущее пальто Фокина. – Дворник… ну-ну. А как зовут дворника?

– Афанасий, – сказал Фокин.

– Ну… проходите. Три часа ночи, правда… ну да ладно.

Он прошли в просторный холл, залитый красноватым светом ночников, и расселись в роскошные кресла. Света поджала под себя длинные ноги и произнесла чуть нараспев, неспешно закурив длинную коричневую сигарету:

– Ну, говори, что случилось. Я-то думала, что ты по другому поводу… – Светлана томно посмотрела на Свиридова. – Но раз ты не один, значит, тут что-то другое…

– Совершенно верно.

– Что же? Выяснить, как пройти в библиотеку?

– При чем здесь библиотека? – вмешался Фокин, которому с первого взгляда не понравились снобистские замашки дочери миллиардера и ее пренебрежительно оттопыренная нижняя губа. Кроме того, при разговоре она даже не смотрела на собеседника, а изучала собственные ногти с таким внимательным видом, с каким микробиолог рассматривает в микроскоп вирус, способный снискать ему Нобелевскую премию.

Впрочем, при вопросе Афанасия она вскинула на него скучающие глаза и произнесла:

– При чем здесь библиотека? А вы что, гражданин дворник, не смотрели фильма «Операция "Ы" и другие приключения Шурика»?

Фокин недобро осклабился:

– Это где Вицын спрашивает: «Скажите пожалуйста, как пройти в библиотеку?» – «В три часа ночи. Идиот!»

– Совершенно верно, мистер. Я вижу, что дворницкое сословие…

– Ладно, – перебил ее Свиридов. – У нас не так много времени и никакого настроения слушать твои изощрения в остроумии. Лучше скажи: за что ты заказала мне… так называемого Диму Анисимова?

Светлана удивленно взглянула на Свиридова.

– Что-то я не пойму, – сказала она, – тебе-то до этого какое дело? Ведь ты же сказал, что Клейменов его уже отработал.

– Да. Но теперь возникли новые подробности дела. Поэтому я и спрашиваю: что тебе такого сделал этот Дима?

Света пожала изящными плечами:

– Да тебе-то какое дело, Свиридов? Мозги он канифолил не по-детски. Вот так. И вообще, Свиридов… мне твои вопросы надоели. Иди отсюда и забирай своего дворника. Я спать буду.

– Знаешь что, шалава, – не выдержал Свиридов, – если я тебя спросил, значит, это мне нужно и отвечать обязательно. Можно сказать, жизненно необходимо.

Светлана на секунду оцепенела от изумления, а потом повернула голову так, что Фокин и Свиридов видели ее в профиль, и медленно, по одному цедя каждое холодное и режущее, как кинжал, слово, выговорила: