Михаил Серегин - Киллер рядом – к покойнику (Сборник)

– Ты о чем? – процедил Владимир.

– А все о том же! – неожиданно почти выкрикнул Афанасий. – О том… что, кажется, бог наконец увидел, какую херню ты творишь в этом мире и что ты готов сделать за те бабки, которые так щедро отваливает тебе твой хозяин… увидел и послал тебе проклятие!!!

– Ты о чем, Афоня? – сухо выговорил Свиридов и вообще остановил машину посреди дороги. – Ты о чем… что-то я тебя не того… не понимаю.

– Ты отдавал приказ своим ублюдкам убрать… некоего Дмитрия Анисимова? Ведь я почти уверен, что отдавал… так, как было сделано там, у церкви, можно было научиться проделывать только в «Капелле»… у полковника Платонова.

Свиридов поднял брови:

– Откуда тебе известно про Анисимова?

– Оттуда! Так это ты приказал убить его? Только не говори «нет»!

Владимир пожал плечами:

– Я распорядился выполнить заказ одного человека. Только я не понимаю, чего ты так горячишься. Ты что, знал этого Анисимова?

На секунду Фокин потерял дар речи, а потом разразился бешеным ревом:

– Знал ли я этого Анисимова? Знал ли я этого Анисимова? Да ты… ты знаешь, кто был этот самый Дима Анисимов, которому твой наемник продырявил грудь там… у святого храма, между прочим?!

Свиридов прищурился, а потом по его лицу пробежало мучительное, как судорога, сомнение. Он облизнул губы и хрипло проговорил:

– Кто?

– А ты не видел его фотографии, да? Ты не имеешь обыкновения смотреть на лица тех, кого ты убиваешь?

– Заказ выполнял Клейменов, тоже из «Капеллы». Ему я и передал дискету с информацией.

– Клейменов?

– В «Капелле» мы все знали его под кодовым именем «Глинка».

Фокин засмеялся хрипло и страшно:

– «Глинка»? А, ну да, я помню, полковник Платонов обожал классическую музыку. Значит, убийца этого самого Анисимова – «Глинка»? Помню этого… Клейменова. Такой высокий, худой. Помню, мы с ним в паре сдавали зачет… прыгали с поезда на скорости то ли в сто, то ли сто двадцать километров. Он тогда себе еще лицо поцарапал.

– Не мусоль, говори!

– Я не знаю, почему он сейчас носит имя Димы Анисимова, но раньше ты знал его под именем Ильи. Илюхи Свиридова, своего брата.

Владимир медленно подался назад и тихо проговорил:

– Да ты… ты сошел с ума. Как – Илюха? Откуда – Илюха? Он же… он же Дима. Дима Анисимов.

– Не знаю, Дима он или Петя, но только это Илюха… Илюха, как бог свят!

Свиридов вытер выступивший на лбу пот, а потом тихо вымолвил:

– А сейчас… где он?

– Где же он может быть? В морге он, где же еще, – жестко проговорил Фокин. – Вторые или третьи сутки там загорает… забрать-то его некому, видать, семья Анисимовых не самая большая, а то и повымерла вся в полном составе.

Убийственная ирония Фокина немедленно привела Владимира в чувство: его руки рванулись к рулю, и красная «Феррари», стремительно набрав скорость и легко обогнав удалившийся на довольно-таки приличное расстояние «мерин» с грубияном-водилой, полетела по дороге, кинжально разрезая упругое тело зимней ночи клинками фар…

…Мертвое лицо с ввалившимися щеками, желтой, словно бы восковой кожей и белой полоской зубов под вздернувшейся верхней губой было чужим и страшным, и Свиридов даже не сразу понял, что Фокин был прав и что перед ним, Свиридовым, начальником так называемого второго отдела, в самом деле лежит его брат Илья.

Застреленный по его приказу…

Свиридов не сказал ни слова. Его пальцы коснулись двух ран на теле брата, и заспанный санитар, осовело глядящий на двух застывших у голого трупа шикарно одетых мужчин, что-то невнятно пробормотал и, налив себе спирта, одним глотком опрокинул в рот.

– Заберем его сейчас? – тихо спросил Афанасий.

– Нет. Утром. Я не могу ехать с ним в одной машине. Страшно. Ты прав, Афанасий: бог наконец увидел, что я творю на этой земле.

– Что же ты будешь делать?

– Не знаю. Не хочу никого винить. Я сам… я сам виноват. Но я все равно… разберусь. Поехали.

– Куда?

– В гости к бабе.

– В гости к бабе?! Да ты что… совсем спятил?

– Ты не понял. Мы поедем в гости к бабе, которая заказала Илью.

В одном из окон шикарной квартиры Светланы Маневской еще горел свет, и Владимир был уверен, что хозяйка дома. Не отрывая глаз от окна, он вынул мобильный телефон и набрал номер дочери олигарха. Трубку взяли тут же.

– Света, это Володя, – сказал Свиридов. – Извини, что поздно, но… есть причины.

– Володя? А-а-а… ты где?

– У тебя под окнами. Прямо как у Пушкина: я здесь, Инезилья, я здесь, под окном, объята Севилья покоем и сном, – угрюмо процитировал Владимир. – Скажи там своему охраннику в прихожей, чтобы он оторвал задницу от дивана и открыл мне дверь.