Михаил Серегин - Отпущение грехов

– Лежи не дергайся! – жестко предупредили его и, ткнув концом дубинки в лицо, стремительно перевернули спиной вверх, завернули руки за спину и защелкнули на запястьях браслеты.

– Мой готов, – сказали сбоку.

– У меня тоже, – откликнулся тот, что держал отца Василия. – Та-ак… господа бомжи, всем на выход. Поднимайся, жирный, поднимайся! Я тебя на горбу тащить не буду! Смотри, какое брюхо на помоях отъел!

Отец Василий хотел сказать, что он не бомж и что если они хотят, то за документами можно съездить прямо сейчас, но вдруг испугался. Он понял, что как только менты поймут, что задержали в подвале местного священника, они обязательно разболтают об этом каждому встречному и поперечному. А это означает, что не пройдет и нескольких часов, и он обязательно окажется в чьих-нибудь руках – или у Макса, или у Купона.

Устроившие облаву менты ему лично были незнакомы. Значит, в лицо скорее всего не опознают. Документов при себе у него тоже нет. Значит, повезут в область, в приемник-распределитель. Такова служебная технология.

«Да это ж прекрасно! – осознал вдруг священник. – Можно за государственный счет в ментовской машине в область прокатиться и при этом совершенно не рисковать попасть в руки какого-нибудь Купона или Макса. Они-то все будут нас здесь искать, в Усть-Кудеяре! А мы там всплывем! И сразу в областное УВД или даже в Управление ФСБ! Никто и понять ничего не успеет, как я во все инстанции жалобы накатаю! Точно. Так и сделаю».

– Давай шевели костылями! – пребольно ткнули его дубинкой в поясницу. – Если схлопотать не хочешь!

– Мишаня, – шепнул мулла. – Что делать будем?

– Все нормально, Исмаил, – на ходу повернулся к мулле священник. – У тебя документы с собой?

– Не-ет.

– Значит, и тебя в область повезут. Это классно.

– Чего ж тут хорошего? Я лично в область не собираюсь. У меня намаз через пару часов.

– Если мы все правильно сделаем, там до нас ни Купон, ни даже Макс не дотянется! Просек?

До муллы, кажется, начало доходить.

– А что мы должны сделать?

– Главное, не рыпаться, но и правды не говорить. Тогда точно в область отправят, а там и пальчики снимут, и фотографию бесплатную сделают.

– Шире шаг, граждане бичи! Не задерживай! – крикнули сбоку.

– Если только у Макса своих людей в ментовке нет, – вздохнул мулла.

– А даже если и есть? В бумаги нас внесут, а тех, кто по документам в ментовке прошел, достать куда труднее! Ментовка – это тебе не подвал. Сообразил?

Их вывели во двор, подбадривая тычками дубинок, провели к спецмашине и только здесь отца Василия освободили от наручников. Он огляделся и понял, что браслетики надевали только на него и на Исмаила, наверное, потому, что посчитали потенциально опасными.

– Первый поше-ол! – негромко скомандовали сбоку.

Исмаил поднялся по ступенькам и исчез в металлическом чреве машины.

– Второй поше-ол!

Теперь в машину полезла Марина.

– Третий поше-ол!..

Кроме них, в машине сидели и стояли еще человек десять. И все бомжи.

– Слышь, братан, – обратился священник к соседу с изрядно помятым и пропитым лицом. – Не знаешь, куда везут?

– А ты что, впервые замужем? – усмехнулся сосед. – В ментовку. Куда еще?

– А что потом?

– А паспорт у тебя с собой?

– Нет, – честно признался священник.

– Тогда дальше отправят, в область.

Отец Василий удовлетворенно крякнул. Он был рад, что не ошибся. Теперь его занимало только одно – лишь бы не встретить в этой милицейской смене никого из знакомых. Священник искоса глянул на Исмаила и улыбнулся. Мулла определенно чувствовал себя не в своей тарелке. Бедолага никогда не служил в органах правопорядка, не пил водки, он и русским-то не был… а потому отнестись к происходящему так же легко, как и отец Василий, не мог.

– Расслабься, Исмаилушка, – хлопнул товарища по коленке священник. – Все идет как надо. Обещаю тебе, что не пройдет и пяти часов, как ты будешь строчить очередную жалобу непосредственно начальнику областной ФСБ и вообще будешь чувствовать себя как огурчик.

Отец Василий наклонился к Петру.

– Петя, если что, говори, что мы вместе с тобой на фермера работали, а потом в город подались. А что, да как, да откуда, ты, мол, и не знаешь. Лады?

Машину трясло и кидало на разбитой райцентровской дороге, отчего бомжи валились и хватались друг за дружку, но ни жалоб, ни возмущения это не вызывало – обычное дело, попались так попались, чего уж теперь возмущаться. И как только тряска прекратилась, машина притормозила, затем снова тронулась с места, а потом загремели металлические ворота на улице, заскрежетали замки, и в светлом проеме отворившейся двери показалось розовощекое лицо молодого милиционера.