Михаил Серегин - Отпущение грехов

Ему уже до чертиков обрыдло быть заложником чужих разборок. Но опять-таки и здесь он не управлял своей судьбой. Возможно, потому, что там, наверху – на самом верху, – на его счет были собственные планы.

Не более чем через полчаса они подошли к бугровским воротам и остановились.

– А может, не надо, Миша? – уныло то ли спросил, то ли попросил мулла.

– Не говори ерунды, – отмахнулся священник. – О себе не думаешь, так хотя бы о ней, – кивнул он в сторону Леночки, – подумай, – и нажал кнопку звонка.

Калитку открыла жена Бугрова.

– Лидия Ивановна, а Виктор Сергеевич дома? – спросил отец Василий.

– Проходите, батюшка, я сейчас его позову, – оторопело кивнула Лидия Ивановна и повернулась к дому. – Витя! К нам гости!

– Кто там еще? – вышел на крыльцо Бугров, но при виде священника чуть не кинулся назад и лишь огромным усилием воли удержал себя в руках. – Что на этот раз?..

Весь его вид показывал, как он раскаивается, что связался со священником пару-тройку часов назад.

– Ничего особенного, Виктор Сергеевич. Просто нам бы отсидеться где-нибудь… Недолго. Хотя бы дня три.

– И речи не может быть, – твердо сказал Бугров.

– Но, Витя… – начала Лидия Ивановна.

– На кухню иди! – зло сверкнул уцелевшим глазом Бугров. – Не понимаешь, так не суйся!

– Может быть, где-нибудь в сарае место найдется? – стремительно теряя надежду, поинтересовался священник.

– Никаких сараев! – отрезал Бугров. – Подставил меня, так что и не… – он никак не мог подобрать нужное слово. – Я раньше думал, что ты мужик! А теперь… А теперь…

– А что теперь? – спросил священник. – Чего ты злишься, я что-то не понимаю! Что я тебе не позволил глупостей с этим автоматом наделать? Этого простить не можешь?

– Не мужик ты, батюшка, не мужик! – с чувством произнес Бугров и картинно выбросил руку вперед. – Вон из моего дома!

– Я тебе говорил, – повернулся к священнику Исмаил. – Гнида, она и есть гнида. Пошли, Леночка, здесь небезопасно.

Отец Василий глянул на Бугрова, затем на Лидию Ивановну, затем на выходящих в калитку друзей и направился к выходу. Он видел, что прямо сейчас происходит чудовищное, ничем не оправданное недоразумение, и так происходить не должно. Но он также понимал, что объяснить им это сейчас не получится, как нельзя в пять минут изменить то, что формировалось в этих людях всю их жизнь. Особенно если учесть, что они не хотят это менять.

Леночка покинула их спустя минут сорок, когда солнце уже село и на городок опустились густые фиолетовые сумерки.

– Вы извините, ребята, – кусая прелестную губку, сказала она. – Я устала и замерзла, а тут недалеко моя подруга живет. Переночую у нее, а там видно будет.

– Давайте мы вас проводим, Леночка, хоть убедимся, что вы дошли и все в порядке, – сразу же предложил Исмаил, но она решительно отказалась.

– Здесь рядом, а в вашей компании я выгляжу дура дурой.

Леночка повернулась и помахала им рукой.

Мулла глубоко вздохнул и побрел вслед за отцом Василием в небольшой сквер у бывшего детского садика. Здесь можно было спокойно посидеть и обсудить свое положение без риска быть замеченными со стороны.

– Какая женщина! – повернулся к священнику мулла. – Ох и дурак будет Иса, если такую женщину упустит!

Отец Василий попытался сообразить, кто такой Иса, вспомнил, что именно так именуется недавно обрезанный Брыкалов, и невольно улыбнулся.

– Ты не о том думаешь, Исмаил, – хлопнул он товарища по плечу. – Ты лучше скажи, где нам отсидеться и кому теперь жаловаться?

– А кому ты на Купона пожалуешься? Скобцову? Так он под Щегловым ходит. А Щеглов с сомовской братвой чуть ли не породнился, – махнул рукой мулла. – Я всем, кому только можно, на Щеглова пожаловался. И что толку?

– А с «крестничком» твоим что делать? Ну, с Брыкаловым? Мне этот его Макс ничуть не больше, чем Купон, понравился. Он, конечно, симпатяга, но уж очень на киллера смахивает.

– Иса тут ни при чем, – покачал головой мулла. – Да и Макса он вряд ли знает. Я думаю, Иса просто закрывает глаза на некоторые детали, но сам ничем не руководит. Это все Кузьменкины происки.

– Мне от этого не легче, – вздохнул священник. – А теперь к делу. Где ночевать будем?

– А где вон они ночуют? – кивнул Исмаил в сторону мусорных контейнеров.

Отец Василий вгляделся и усмехнулся – в стоящих у бывшего детского сада контейнерах сосредоточенно ковырялись два бомжа. Наступившая темнота не позволяла разглядеть деталей, но что-то очень знакомое было в их движениях.