Михаил Серегин - Пастырь из спецназа

Он видел, как срабатывают подобные штуки. Именно так они и выглядят: липкое и пластичное взрывчатое вещество и маленький, в несколько спичек толщиной, запал – иногда радиоуправляемый. Какой запал был установлен здесь, он не ведал. И рисковать не хотел.

Он бежал, старательно придерживаясь самой середины узкой, засыпанной перегоревшим угольным шлаком улицы; бежал быстро, но осторожно – он не знал, с чем именно имеет дело и как оно реагирует на встряски. И лишь однажды, когда заметил, как изумленно смотрят на него две не ко времени вышедшие из дома юные девицы, отец Василий на миг смутился и подумал, что, может быть, это все-таки жвачка и самое время остановиться и удостовериться, что это так… Но это была лишь мгновенная слабость.

Только через восемь-десять минут священник, тяжело отдуваясь, выбежал на огромный, заваленный строительным мусором пустырь у самой Студенки и остановился. Осторожно перевернул баллон, установил его горловиной вниз и наклонился. Да, это определенно был взрыватель. Раньше отец Василий таких не видел, но с тех пор многое изменилось.

Само взрывное устройство было прилеплено прямо к границе «башмака» и стенки баллона, аккурат напротив сварного шва. Отец Василий огляделся по сторонам: расстояние приличное. И тогда он сделал то, что ни в какой другой день сделать бы не решился: ухватил пальцами пластичную массу, с усилием оторвал и отбросил в сторону, в кучу ржавой арматуры.

Время словно замедлилось, а чувства обострились и достигли совершенно непостижимых значений. Отец Василий смотрел на этот маленький кусочек смерти и чувствовал, как высоко над его головой несутся пушистые белые облака, а там, далеко, на том берегу Волги, весело переговариваются рыбаки. Но ничего не произошло. Священник тряхнул головой и рухнул на брошенную кем-то много лет назад сваю. Его тошнило.

Он просидел так, наверное, с четверть часа, не имея сил ни подняться, ни вообще что-нибудь предпринять. И тогда маленький белый кусочек прямо перед ним зашипел и выпустил маленькое облачко почти бесцветного газа. Священник смотрел как зачарованный. Взрыватель сработал, и теперь пластиковая масса на глазах набирала температуру и через пару секунд сияла ослепительным фиолетовым светом, а еще секунд через шесть-восемь еще раз пыхнула газовым облачком и погасла.

Священник встал и подошел ближе. Он не верил своим глазам: на снегу ничего не было – вообще ничего! И только ржавая арматура прямо под этим местом проплавилась насквозь и теперь медленно остывала: сначала от белого цвета к желтому, а затем от желтого к малиновому, пока не потемнела и не стала сизой, как крыло голубя. Находись это устройство по-прежнему на баллоне, стенка прогорела бы в доли секунды и тогда произошел бы взрыв – обычный взрыв обычного бракованного баллона. И ни одна экспертиза не сочла бы это чем-то иным!

Отец Василий с минуту постоял над своей несостоявшейся смертью, а потом закинул баллон на плечо и медленно, с огромным наслаждением вдыхая морозный воздух, вразвалочку побрел назад.

В тот же день, сразу после повечерия, в нижнем храме собрались три человека, которых весь этот кошмар касался более всего: отец Василий, диакон Алексий и Ольга. Электричества в храм все еще не дали, и они сидели при слабом свете купленной в хозмаге стеариновой свечи.

– Что скажешь, Алексий? – повернулся к диакону отец Василий.

– Скажу, что с сектантами надо кончать. Мы не можем охранять храм круглосуточно…

– Ты думаешь, это они? – на всякий случай спросил священник.

– А кто? – обиженно отозвался диакон.

– А ты что думаешь? – повернулся отец Василий к попадье.

– Пока их не было, никто в храме божием не хулиганил… – покачала головой Ольга. – А теперь еще и все эти драки… Вон Костика как изуродовали – страх! И Вера после ихних сеансов прихворала – даже в больницу попала…

– И как же нам быть? – спросил своих самых надежных союзников отец Василий.

– Это вы нам скажите, батюшка, – нервно сглотнул диакон.

Священник задумался. Для него было совершенно очевидно: костолицый не отступится. Он обязательно доведет до конца то, что задумал сделать в нижнем храме – что бы это ни было: сатанинский обряд или просто «интеллектуальное хулиганство», как назвал меловые пентаграммы отец Михаил из патриархии. И еще: он изведет православного священника – возможности у костолицего, судя по хитроумному взрывному устройству на газовом баллоне, ого-го!