Михаил Серегин - Пастырь из спецназа

А ночью пришел диакон.

– Батюшка, вы где? – с порога зашептал он.

– Здесь я, Алексий… – тяжело поднялся с раскладушки отец Василий. – Что стряслось?

– Все хорошо… – затараторил диакон. – И теперь все думают, что вы уехали…

– А ты чего пришел?

– Вот блинчиков от матушки передать. Беспокоится она за вас…

– А чего сама Ольга-то не пришла? – спросил он.

– Боится, как бы вас не подвести…

Отец Василий вздохнул. После почти суток сидения в одиночестве он с огромным удовольствием прижался бы лицом к мягкому, теплому телу попадьи. А приходилось беседовать с нервным, истеричным Алексием. «Ладно, Иисус вон сорок дней в пустыне искушения преодолевал, – подумал он. – Как-нибудь и я перетерплю…»

– Ты сюда больше не ходи, – сказал он Алексию. – Я лучше, если что понадобится, сам выйду.

– Но как же… – начал диакон.

– Я сказал, не ходи! – прикрикнул отец Василий. – Не хватало, чтобы вся маскировка коту под хвост улетела!

Алексий отдал оладьи, торопливо пересказал последние сплетни и исчез за дверями, а отец Василий снова остался один на один со своими мыслями. И чем дальше, тем более глупой, мальчишеской казалась ему эта затея с засадой. Он, как никогда ясно, понял, что не погони, не драки и не сомнительные «победы» определят в конечном итоге расклад сил между добром и злом.

Да, люди могут пойти за тем, кого посчитают сильнее, точно как козы идут за сильным вожаком, но те ли это люди? Разве обратят внимание на всю эту смесь ковбойщины с партизанщиной действительно верующие в бога? И разве станут светлее их души от того, что батюшка застукает в храме с поличным душевнобольного сектанта, чертящего на полу сатанинские символы и украшающего стены сатанинскими узорами? Конечно же, нет…

Он заснул и увидел странный сон, в котором снова был семинаристом, но только здесь, во сне, он почему-то был плохим семинаристом и, вместо того чтобы учиться, то играл в карты, а то норовил сбегать в ларек за пивом…

– Просыпайтесь, батюшка, к вам давно уже пришли, – ласково сказала ему продавщица из ларька, а отец Василий никак не мог понять, почему она называет его, еще не доучившегося семинариста, «батюшкой»… – Просыпайтесь-просыпайтесь, – повторила продавщица, – а то судьбу свою проспите…

– Судьбу не проспишь, – возразил отец Василий и понял, что уже не спит, а смотрит в темный потолок над собой.

Дверь в нижний храм медленно, со скрипом открывалась. «Скажу Алексию, чтобы петли смазал», – подумал священник и в следующий миг чуть не подскочил с раскладушки. В гулкой тишине были отчетливы слышны мерные тяжелые шаги, и это не были шаги мелкокостного, тщедушного Алексия.

«Господи, помоги!» – перекрестился священник и осторожно, стараясь не скрипнуть ржавыми пружинами раскладушки, привстал.

Шаги смолкли. Затем незваный гость снова тронулся с места и, было слышно, щелкнул фонариком. За свисающим с лесов полиэтиленом возникло неяркое желтое свечение.

Священник замер. В нижнем храме было слишком тихо, и, начни он слезать с раскладушки, скрипа не оберешься!

Слышно было, как человек кашлянул и тронул светильник под потолком. «Что он делает?» – подумал священник, ощущая, как жутковатые предчувствия начинают бередить душу. Стало немного светлее, неяркое желтоватое свечение буквально заполонило храм. Сукин сын ничего не боялся!

«Взять его прямо сейчас?! – маялся выбором священник. – Или подождать, пока он себя не проявит до конца? Взять или подождать?»

Незваный гость размеренным шагом пошел вкруг храма, и отец Василий подобрался – мерзавцу вполне могло прийти в голову заглянуть за леса… Но нет, человек не заинтересовался строительным добром и снова вернулся в центр нижнего храма.

Отец Василий сполз-таки с раскладушки и, встав на четвереньки, подкрался к краю полиэтиленовой занавеси и выглянул.

Это был костолицый! Он стоял в самом центре храма, прямо под люстрой. А на люстре, слабо покачиваясь, висел большой фонарик. Свет заливал огромную округлую площадку на полу, и костолицый всматривался в освещенную поверхность, словно выискивал остатки своих прежних богопротивных рисунков. Вот он наклонился, потрогал пол, достал из стоящего на полу чемоданчика мелок и, широко заступая длинными ногами, обвел вокруг себя магический круг.

«Вот сатана!» – охнул священник.

Затем сектант достал из кармана листок бумаги и, постоянно сверяясь с написанным, принялся чертить на полу странные узоры: пентаграмму, два небольших треугольника, еще пентаграмму… Отец Василий смотрел как зачарованный… Костолицый был сосредоточен и собран – он определенно знал, что делает. «Именно это и сказал отец Михаил, – вспомнил священник. – Интеллектуальное хулиганство… этот человек знает что делает. Но зачем?»